БЕЗОПАСНОСТЬ

Информационный сборник Фонда национальной и международной безопасности

№ 5-6 (38), май — июнь 1997, Москва

Григорьев Ю.П.

МАЛЫЕ ГОРОДА В УСЛОВИЯХ КОНВЕРСИИ

После Великой Отечественной войны, нанесшей нам глубокие, долго не заживавшие раны, возрождая из пепла села, города и заводы, мы не могли спокойно наблюдать за тем, как в соседних странах устанавливались нацеленные на нас ракеты, а американские стратегические бомбардировщики с ядерными бомбами совершали регулярные облеты наших государственных границ. Именно этой суровой действительностью был продиктован курс на всемерное развитие оборонных отраслей промышленности, призрак сорок первого года еще стоял у нас за спиной. Создавались новые научно-исследовательские институты, строились заводы, испытательные базы и полигоны, на бескрайних просторах страны, в степях и лесах возникали малые города, города-призраки, не отмеченные на картах. А главное, формировалось поколение специалистов самой высокой квалификации; тогда в оборонную промышленность шли крупнейшие ученые и талантливые инженеры. Именно они, опираясь на скромные экономические возможности тех лет, создали мощный промышленный и оборонный потенциал, который привел в чувство многих наших недругов и сделал возможным разговор на равных за столом переговоров. Новое политическое мышление сформировалось на базе новых военно-экономических реалий.

Яркие страницы нашей истории, такие, например, как выход в космос, это прямой результат научно-технического прогресса, убедительное свидетельство интеллектуального уровня государства. Но прогресс не приходит сам собой, для его развития нужны серьезные побудительные мотивы. Долгие годы и десятилетия, как ни парадоксально это выглядит теперь, таким главнейшим побудительным мотивом, заставлявшим лучшие умы человечества проникать в тайны мироздания, забираться в морские глубины и расщеплять атом, была война или подготовка к ней. Стремление обеспечить превосходство в области вооружений поглощало немалую долю бюджета промышленно развитых государств, приковывало к лабораторным столам крупнейших ученых и, хотя это нередко приводило к технологическим прорывам и научным открытиям, но тем не менее, главная цель этих усилий - создание новейших способов разрушений и массовых убийств, оставалась противоестественной по своей сути.

И только в наши дни, когда усилиями так называемых цивилизованных государств, к которым мы себя с гордостью относим, достигнута некая «конечная цель» — возможность простым нажатием кнопки уничтожить не одного человека и даже не очень много людей одновременно, а все человечество сразу, мы остановились у той роковой черты, когда до большинства людей, и простых тружеников и крупных государственных деятелей, дошло, наконец, осознание той истины, что ядерная война имела бы опустошительные последствия для всего человечества и привела бы к гибели цивилизации.

Возник естественный вопрос, а что же делать с горами оружия и боеприпасов, как остановить, точнее замедлить, хорошо запущенный маховик оборонной промышленности. Человеку, знакомому с этой промышленностью только по слухам и кинофильмам, она представляется в виде огромной машины, непрерывно перемалывающей на оружие наши кровные деньги. Поэтому возникает естественное желание все это закрыть, сократить и переделать.

Что же в действительности представляли оборонные отрасли промышленности в нашем недавнем прошлом? Вернемся ненадолго в это прошлое и проведем небольшой эксперимент, мысленно исключив из нашей доперестроечной повседневной жизни все то, что мы, часто даже не догадываясь об этом, приобретали тогда у оборонной промышленности. Сначала мы вынесли бы из наших квартир телевизоры и магнитофоны, фото и киноаппаратуру, видеосистемы и швейные машины, все это на 100 процентов было продукцией «оборонки». Потом нам пришлось бы расстаться с холодильниками и морозильниками (98%), пылесосами (77%), стиральными машинами (66%) и многими другими столь привычными вещами. В целом наша оборонная промышленность выпускала тогда более 60 процентов всей гражданской продукции, производившейся в стране, причем продукции наиболее сложной и наукоемкой. Не является тайной, что в наших ракетно-космических да и во всех оборонных системах нет деталей и материалов, привезенных из дальних стран, и технологий, купленных за валюту. И не ездили наши инженеры и ученые за моря и океаны, чтобы постичь глубины мастерства.

Но, тем не менее, летают наши ракеты и орбитальные станции, наши системы вооружений пользуются хорошим спросом на международном рынке, а некий абориген с копьем в руке и автоматом Калашникова за спиной стал любимым персонажем телевизионных репортажей из далеких и неведомых нам стран.

15 ноября 1988 года наш космический корабль «Буран», именуемый в просторечии «птичкой», дважды облетел Землю, потом, снижаясь и гася скорость, развернулся над космодромом «Байконур» и, кажется, удивляясь собственному мастерству, элегантно и точно приземлился на посадочную полосу и замер на ней в ожидании своих творцов и создателей, которые уже бежали к нему, спотыкаясь и забыв о возрасте и болезнях. Когда на космодроме и в подмосковном центре управления полетами закончились, наконец, поцелуи и объятия, люди пошли отдыхать, а небесного наездника, помытого и почищенного отвели в стойло, неизбежно встал во всем своем естестве вопрос: «Ну и что? Какие долгожданные подарки получили мы из космоса? Что заставляет нас преодолевать земное притяжение, не научившись преодолевать собственную лень и разгильдяйство на Земле, прокладывать космические дороги, забывая об обычных шоссейных, подавать радиосигналы научным аппаратам, находящимся в окрестностях Марса, когда не только в далеких таежных поселках, но и в окрестностях Москвы самый допотопный телефон является еще несбыточной мечтой для миллионов жителей? И запорхали по газетным страницам простенькие мысли однодневки. Эх, взять бы эти затрачиваемые на космос то ли миллионы, то ли миллиарды, да пустить бы их на пользу простому человеку, на жилье да на лекарства, на пенсии и зарплату. Дружно влились в этот хор голоса неведомого охотника с Амура и известного писателя, реплики случайных прохожих и выступления народных депутатов. Неужели не было очевидным, что именно оборонные отрасли промышленности, а авиационная и ракетно-космическая в первую очередь, способны были удержать нашу страну на достойном уровне, как промышленно развитую державу, стать основой технологического прогресса, без которого немыслимо какое бы то ни было улучшение нашего благосостояния?

Сокращение вооружений, процесс неизбежный и необходимый, должно было сопровождаться не разрушением оборонного производства, не использованием его для изготовления кастрюль и кофеварок, а обязано было стать стимулом для плавного перевода большей части этой уникальной отрасли промышленности на мирные рельсы. Это дало бы нам возможность не только сохранить и укрепить имеющийся научный и технический потенциал, но и послужило бы хорошей стартовой площадкой для развития новых технологий в самых различных отраслях народного хозяйства.

Но вместо этого появилось загадочное и не имевшее ранее хождения слово «конверсия», возник околоконверсионный бум, число круглых столов и конференций, семинаров и конгрессов, координационных и научных советов превысило число конверсируемых предприятий, толпы оголодавших от государственной бескормицы ученых всех мастей и оттенков бродили по непаханным полям конверсии и воздвигали на них диковинные наукообразные конструкции странной архитектуры, заговорили о некой новой науке. Но конверсия это не только не новая, но и, вообще, не наука.

Конверсия это способ сохранения, развития и оптимального использования научного, производственного и кадрового потенциала, созданного в интересах обороны, но оказавшегося в данное время невостребованным ввиду изменения геополитической и экономической ситуации.

Чтобы проиллюстрировать, как можно оптимально использовать потенциал оборонных отраслей промышленности, особенно выпускающих современные системы вооружений, посмотрим, что представляют собой современные системы вооружений. Они относятся к категории так называемых сложных систем и состоят из подсистем, каждая из которых, в свою очередь, может рассматриваться как сложная система, включающая подсистемы более низкого уровня. Типичная сложная система:

- является совокупностью огромного числа элементов, объединенных в многоступенчатую иерархическую структуру прямыми и обратными связями, по которым циркулируют большие информационные, энергетические и вещественные потоки;

- характеризуется многообразием природы элементов, структур, состояний, форм связей, противоречивостью критериев оценки;

- выступает как целостное образование, обладающее новыми качественными характеристиками, не присущими ее элементам;

- осуществляет целенаправленный выбор своего поведения, функционируя в условиях воздействия среды и существенной неопределенности;

- характеризуется многообразием природы элементов, структур, состояний, форм связей.

Жизненные циклы таких систем состоят из ряда характерных этапов:

1-й этап - выбор облика системы. Определение назначения системы, исследование возможных ее вариантов и стоящих перед ней целей и задач, экономический анализ, формирование требований к системе. Работы отличаются многовариантностью, высокой степенью неопределенности и характерны для научно-исследовательских организаций.

2-й этап - проектирование системы. Выбор ее оптимального варианта и увязка с окружающей средой, определение параметров и конструктивных схем системы и ее элементов, выпуск проектной, конструкторской и эксплуатационной документации. Работы характерны для проектно-конструкторских организаций.

3-й этап - изготовление системы. Разработка технологических процессов, опытное и серийное производство элементов, сборка, испытания и отработка конструктивных и функциональных систем. Работы характерны для технологических научно-исследовательских институтов и заводов-изготовителей.

4-й этап - эксплуатация системы. Проведение необходимых регламентных и ремонтных работ для сохранения заданной надежности всех элементов системы и обеспечения ее готовности. Работы характерны для эксплуатирующих организаций.

5-й этап - непосредственное применение. Очевидно, что при осуществлении конверсии, как способа сохранения, развития и оптимального использования научного, производственного и кадрового потенциала конверсируемого оборонного предприятия, необходимо подобрать для него гражданскую продукцию, которая по уровню сложности была бы не ниже системы вооружений, а ее жизненные циклы совпадали бы с жизненными циклами освоенной военной продукции, при этом обеспечивалось бы максимальное использование экспериментальной и технологической базы. Многие сложные системы гражданского и военного назначения очень близки по структуре, характерным признакам, жизненным циклам и другим параметрам, а иногда, например, в авиационной и судостроительной, чуть меньше в ракетно-космической промышленности, почти полностью идентичны за исключением конечной цели 5-го этапа, т.е. боевого применения.

Но именно, это, т.е. сохранение, оптимальное использование и уж тем более дальнейшее развитие научного, производственного и кадрового потенциала передовых (т.е. оборонных!) российских отраслей промышленности не входило и не входит в цели и задачи зарубежных и, к сожалению, многих отечественных устроителей пресловутой конверсии. Конечно, не все негативные последствия конверсии носят преднамеренно запланированный характер, немало здесь и личной корысти, а чаще всего обычной, самой примитивной глупости, но генеральная линия на разрушение передового российского потенциала просматривается. Раньше говорили, что нам привычно сначала разрушать все до основания, а затем строить заново, но в настоящее время эта технология видоизменена. Теперь сначала разрушают, а затем появляется на экране П.Бунич и доходчиво объясняет, почему это произошло, потом разрушают дальше и снова П.Бунич и объясняет, что к чему. Где он бывает в процессе самого разрушения неизвестно, видимо, наблюдает и анализирует. Трагические последствия разрушения оборонных отраслей промышленности налицо. Буничеподобные толкователи здесь, разумеется, не причем, у них другая задача. С 1991 по 1997 год объем промышленного производства предприятий Миноборонпрома сократился в пять раз, при этом производство продукции оборонного назначения уменьшилось в 9 раз. Из 1700 предприятий этого, теперь, кстати, уже ликвидированного министерства 1500 предприятий ввиду недостаточности финансирования находятся на грани банкротства или уже обанкротились. Остальные 200 еще выживают за счет расходования старого потенциала, около 40 из них продают оружие на зарубежном рынке, что внешне выглядит достаточно эффектно. Объем экспорта оружия составил: 1993 год - 1,7; 1994 - 1,4; 1995 - 3,1; 1996 - 3,5 млрд. долларов. Для сравнения Франция 1995 год - 4 млрд. долларов, второе место в мире. Но, к сожалению, все продаваемое нами оружие создано в дореформенное время, а рентабельность его на внешнем рынке не превышает 10 процентов. Научные исследования и перспективные разработки финансируются крайне недостаточно, а это значит, что говорить о новых технологических прорывах и создании перспективных образцов систем вооружений мало реально. Поэтому в ближайшее время наш военно-экспортный потенциал иссякнет, и продавать за рубежом будет нечего.

Поскольку судьба научно-промышленного потенциала «этой страны», похоже, не очень беспокоит ее руководство, главное получить бы сию минуту деньги путем продажи государственной собственности, а кто заплатит эти деньги и откуда они появились у покупателя, это вопрос риторический. Так, например, тракторный, а в недавнем прошлом знаменитый танковый завод в Челябинске («Танкограде»), купил бывший официант, что кончилось, естественно, печально. Думается, что государству должно быть небезразлично, кому продается государственная собственность, даже если сам процесс продажи неизбежен. Конверсируемые предприятия, неспособные самостоятельно выпускать гражданскую продукцию на мировом уровне и докатившиеся до банкротства, должны отдаваться не с молотка подвернувшимся случайным людям с большим мешком денег, сумевшим к тому же дать крупную взятку, а пусть даже и за бесценок, но серьезным отечественным производителям, как это делается за рубежом. Так в США многие широко известные ранее производители систем вооружений потеряли самостоятельность в конкурентной борьбе при сокращении вооружений, но они не исчезли бесследно. Например, фирма McDonnel Douglas была поглощена фирмой Boing, а фирма Lockheed и часть фирмы General Electric были куплены фирмой Martin Marietta. Этот процесс слияния и поглощения означает у них, по существу, только смену собственника, но не наносит ущерба американскому промышленному потенциалу.

Поскольку денег для полноценного финансирования промышленности, в том числе и оборонной, у нашего правительства все равно нет, то с целью стимулирования негосударственных инвестиций в различные проекты в утвержденном бюджете на 1997 год предусмотрено выделение государственных гарантий на 50 трлн. рублей, но из них под проекты конверсии военно-промышленного комплекса только 3,5 трлн. рублей, правда, возможно, это не столь важно, потому что расходов на исполнение вышеуказанных гарантий в этом году не предусмотрено. Конечно, с одной стороны конверсионные предприятия - это новейшие технологии и высокая квалификация ученых, инженеров и рабочих, но, с другой, они мало привлекательны для частных инвесторов, поскольку большинство из этих предприятий не акционированы, а если и акционированы, то не всерьез, поскольку их акций на рынке все равно нет.

Все это особенно ударило по малым городам, в которых кроме оборонных предприятий, по существу больше ничего и нет. Недаром такие предприятия называют градообразующими. Северодвинск и Челябинск-70, Вятские Поляны и Арзамас-16 это только наиболее известные города-заводы, а сколько их всего разбросано по России! Обычно такие города состоят из одного-двух предприятий, содержащих на своем балансе всю или почти всю инфраструктуру, т.е. все то, что необходимо для нормальной жизни работников предприятий и их семей: дворцы культуры и стадионы, больницы и санатории, детские сады и школы, системы снабжения водой и теплом и т.д. Раньше все это держалось на бюджете, но современное положение с российским бюджетом хорошо известно. Указом от 8 мая 1996 года N688 Президент Российской Федерации предписал передать объекты социальной инфраструктуры, находящихся в ведении предприятий, выполняющих оборонный заказ, органам местного самоуправления. Кажется, вполне разумное решение, но, во-первых, не ясно, способны ли местные власти содержать эту инфраструктуру, а, во-вторых, сегодня только 4,8 процента из всех российских оборонных предприятий имеют оборонные заказы, а задолженность государства по этим заказам достигла уже 50 процентов, так что дождь президентской благодати, похоже, не прольется на жителей малых городов. В них уже на порядок и более сократились научные исследования, разваливаются научные школы, простаивает или ликвидируется уникальное оборудование, разбегаются специалисты. Только из Москвы навсегда уехали за рубеж более 70 тысяч ученых различных специальностей, сколько эмигрировало их из малых городов, не считал никто. Теперь они работают в других государствах, в том числе и в их оборонных отраслях. Сколько идей увезли они с собой, скольких открытий и изобретений лишилась Российская Федерация, не знает никакая статистика, да и не стремится узнать, поскольку «новой» России интеллектуальные ценности, похоже, не нужны.

Известно, что в СССР, существовал Госкомитет по делам изобретений и открытий - организация, которая вела большую работу по поиску, экспертизе и регистрации изобретений (в том числе секретных) и научных открытий. Поразительно, что преемник Госкомитета по делам изобретений и открытий - Комитет по патентам и товарным знакам Российской Федерации (Роспатент), ограничивает свою деятельность только открытыми изобретениями, а секретные изобретения и научные открытия вообще не рассматривает и не регистрирует. Таким образом, огромная армия ученых и изобретателей из оборонки поставлена вне закона, при этом открыта широкая дорога для утечки самой новейшей информации за рубеж.

Ю.П. Григорьев, доктор технических наук, профессор