Первым на нашу просьбу откликнулся журналист "Красной Звезды" Владимир Владимирович Урбан. Его статья вышла в свет три года назад к 300-летию российского флота под заголовком "Подводный старт" (Красная Звезда, 1 июля 1995 г., с. 7). Представляем ранее не публиковавшийся авторский вариант этой статьи - "Подводный фронт адмирала Коробова".
С благодарностью примем и другие предложения.
|
|
Познакомимся только с одним из них - адмиралом в отставке Коробовым Вадимом Константиновичем, и многое станет ясным. Если кратко охарактеризовать его, то можно сказать так: он единственный из подводников, кто выводил "на глубину" все наши ракетные субмарины - от самой первой до тех подводных стратегических крейсеров, которые до сих пор находятся в строю Российского ВМФ.
Морскую службу начал юнгой Северного флота в 1943 году, затем поступил в Высшее военно-морское училище им. М.В.Фрунзе. А потом опять заполярные гарнизоны и теперь уже на всю жизнь "усталые подлодки". Командовал ПЛ С-146, Б-67, К-33, дивизией ракетоносцев. Потом его назначают начальником штаба 11-й флотилии подводных лодок, а вскоре и командующим.
Несколько раз руководил подледными походами атомоходов на Северный полюс. А в начале 1976 г. возглавил тактическую группу из двух кораблей (ракетный подводный крейсер стратегического назначения К-171 и торпедная атомная подводная лодка К-469) во время их 80-суточного перехода без единого всплытия с Северного флота на Камчатку вокруг Южной Америки через Атлантический и Тихий океаны. За этот поход удостоен звания Героя Советского Союза.
После флотилии назначен начальником штаба Северного флота, а службу завершил в должности адмирал-инспектора главной инспекции Министерства обороны СССР. Но сейчас вернемся на 40 лет назад, к тому времени, когда зарождались морские стратегические силы Советского Союза.
В каком смысле?
В том, что потом на протяжении всей службы вам пришлось выступать первопроходцем в освоении ракетного оружия морского базирования. Другого такого человека, думаю, не найти. Или я преувеличиваю?
Тогда судьба. Вот так скажу. Ведь сам офицер редко выбирает судьбу. Понимаете, когда меня, тогда капитан-лейтенанта, в конце 54-го года назначили старпомом на строящуюся торпедную (подчеркну особо) лодку Б-67 нового тогда проекта 611, даже не мог догадываться, что уже есть правительственное решение о переоборудовании этого корабля для испытаний первой морской ракеты Р-11ФМ. Все держалось в секрете. Когда начали вырезать шахты для ракет, даже ничего не сказали. Лодка стояла в Молотовске (с 1957 г. город Северодвинск) на Белом море. Понял, что назревают новые дела только после того, как командира и еще нескольких членов экипажа отправили на заволжский полигон Капустин Яр, где начались "земные" испытания Р-11ФМ. Ну, а мне поручили принять под береговую казарму на выбор любой из бараков бывшего ГУЛАГа. Кругом "колючка", полы прогнившие, вода, крысы... Как бы сошлись две эпохи.
Удачны ли были пуски Р-11ФМ с Б-67?
Да. До зимы в 1955 г., насколько помню, провели семь пусков. Был только один аварийный сброс. В декабре с корабля ушел по болезни Козлов. У него обнаружили язву. На его место назначили Гуляева Ивана Ивановича, до этого командира торпедной ПЛ типа С. Кстати, потом Гуляев стал Героем Советского Союза.
Вадим Константинович, вскоре и вы стали командиром, но С-146. Это первая наша лодка с крылатыми ракетами...
Знаете, как прошло назначение? Интересная история. Будучи старпомом на Б-67, серьезно взялся за изучение "баллистики". Тем более Королев несколько раз проговаривался, что уже готовится межконтинентальная ракета. Этими ракетами со временем планировалась оснастить и подводные лодки. Словом, я лично видел перспективы.
А назначение на "сто сорок шестую" произошло без какого-либо предварительного разговора. Пришла шифровка: приказом главкома N ... назначен командиром С-146, убыть в Сормово на Волгу для приема лодки. Набрался смелости и дал телеграмму в ОКБ Королева, чтобы Сергей Павлович походатайствовал перед главнокомандующим ВМФ об отмене этого приказа, так как хочу продолжить службу на корабле с баллистическими ракетами. Ответа не последовало. Может, телеграмму просто-напросто не отправили с нашего узла связи. Пришлось ехать в Горький.
Советский Союз начал разрабатывать крылатые ракеты после того, как были получены данные разведки об американской ракете (они называли ее самолетом-снарядом) "Регулус", которой стали оснащать дизельные подлодки. Но это же был неудачный проект самолета-снаряда! США вскоре отказались от проекта "Регулус", так ведь?
Да, проект неудачный. Но мы, как говорится, пошли другим путем. 19 июля и 8 августа 1955 г. подписываются постановления Совмина СССР о создании комплексов П-5 и П-10 для подводных лодок. Разработка поручалась соответственно ОКБ-52 (В.Н.Челомей) и ОКБ-49 (Г.М.Бериев). И мы потом отказались от серийного производства лодок с ракетами П-10, так как Бериев действовал по американскому образцу. На большой ПЛ 611-го проекта (ее водозмещение на 600 тонн больше, чем у средней лодки 613-го проекта, которую модернизировали под комплексы П-5) размещался лишь один самолет-снаряд, после всплытия лодки его выкатывали из контейнера и долго готовили к пуску.
Но американцы вели и другие разработки...
Да. Но, узнав о наличии у нас баллистической ракеты Р-11ФМ, они быстро переориентировались. И когда создали свой комплекс "Поларис А-1" с подводным стартом, высокой точностью и очень большой дальностью по тем временам (2.200 км!), то объединили усилия для проектирования автомохода под эти ракеты. У нашей Р-11ФМ дальность была чуть больше 200 км. Тут у них был прорыв, мы надолго отстали.
А вам, стало быть, необходимо было провести с С-146 испытания комплекса П-5?
Конструкторское бюро Челомея в отличие от своего "конкурента" Бериева нашло совершенно новое решение. Ракета (именно с П-5 это оружие стало называться крылатыми ракетами) находится в контейнере. Лодка всплывает, контейнер поднимается на стартовый угол, открываются крышки - и все. Пуск! Ракета вылетает прямо из контейнера за счет стартовых двигателей, лишь потом, уже в полете, раскрывались крылья. Это в значительной степени сокращало предстартовую подготовку.
Где-то в апреле 1957 г., месяца два спустя после моего прибытия в Горький, приходит приглашение в ОКБ-52. Сразу же выезжаю в Реутов, где находилось конструкторское бюро Челомея. Разговор с Владимиром Николаевичем начался с того, что главный конструктор показал мне французский журнал, где на цветной вкладке была изображена П-5 (наше секретная ракета!) в продольном разрезе. Кстати, Челомей листал журнал с каким-то особым удовлетворением. Мол, сотрите, лодка еще только собирается стрелять этой ракетой, а французы уже вот как хорошо ценят мою работу.
А потом пошли "новостроечные" будни, затем лодку в доке перегнали на Белое море. Встали в Северодвинске к стенке 402-го завода (впоследствие и ныне предприятие по строительству атомных подводных лодок - В.У.). План летно-конструкторских испытаний сломался сразу после того, как с полигона привезли макет ракеты. Выяснилось, что он не влезает в контейнер.
Ох, и кляли мы после этого инженеров. Пришлось авральным порядком демонтировать внутреннюю часть контейнера, срубать нержавеющую сталь. Заводская бригада (а это 30 человек) полтора месяца работала на лодке. В море вышли только в ноябре.
И как, Вадим Константинович, прошел первый пуск нашей первой крылатой ракеты морского базирования?
Уже стоял блинчатый лед. И хотя движению он пока не мешал, мы торопились. Пуск состоялся вечером. Боялись, что от удара струи газов по прочному корпусу повредятся перепонки у личного состава 10-го отсека. Моряки ватой уши позатыкали, мы датчики поставили, но обошлось. Ракета пошла. Где-то минуту-полторы мы видели светящийся стартер. Потом он исчез, а телеметрия показала, что П-5 "сошла с дистанции" и упала в море. Вместо положенных 350 она пролетела 35-40 км. Экипаж сработал правильно. Неполадки были в ракете. Но причины срыва до меня не доводились. Поэтому и сейчас не могу назвать их. В отличие от Королева, который во время испытаний Р-11ФМ в 1955-56 гг. на каждый пуск выходил в море, Челомей попрощался с нами у стенки, пожелал удачи - и стал ждать результатов. После неудачного пуска испытания "заморозили", а лодка зазимовала в 402-м заводе.
Но ведь именно ракета П-5 пошла в серию?
Не так скоро это случилось. С весны до глубокой осени 1958 г. продолжались летно-конструкторские испытания. А с началом ледостава на Белом море С-146 перешла на Северный флот (губа Оленья) для проведения государственных испытаний П-5. И с каждым новым стартом (а их было порядка пятидесяти) ракета все более обретала свои боевые качества. Недостатки со временем устранялись, особенно в системе управления. Автопилоту задавалась не только дальность по времени полета, но и высота по барометрическому датчику. Но даже на Белом море у Архангельска может быть одно давление, а на другой стороне, то есть у Кольского полуострова, - совсем иное. Учесть это все сразу невозможно, а ракета идет на цель в зависимости от введенных данных о давлении в месте пуска. Именно после многочисленных стрельб с С-146 решили отказаться от барометрического датчика высоты. Так вскоре появился комплекс П-5Д с радиометрическим датчиком высоты.
Но однажды все результаты испытаний могли быть погребены на дне Баренцева моря. По вине моего механика при погружении на перископную глубину лодка неожиданно провалилась. А внизу порядка сотни метров. "Под килем 50... 15... 10 метров!" - от таких докладов сердце разрывалось. "5 метров", - только тогда "эска" остановилась, а потом ее резко бросило вверх. Лодка вылетела на поверхность до киля и легла на бок. Во втором отсеке выплеснуло электролит, всех подбросило... Но вроде серьезных поврежедений не было. Ракета цела. Если бы ни контейнер для ракет, С-146 могла бы перевернуться. Глубина не приняла нас только благодаря конструкции лодки.
И только - это к вашему вопросу - в 1959 г. комплекс П-5 приняли
на вооружение, а через два года - П-5Д.
Разговоры шли. Но нам подводный старт удалось "осилить" только в 1960 г. И именно, замечу, экипажу Б-67.
Но почему же во всех справочниках, в частности книге "Боевой путь Советского ВМФ" (последние издание вышло в 1988 г.), указывается, что первый подводный старт баллистической ракеты в Советском Союзе произвели в 1958 г., хотя на самом деле это произошло два года спустя?
Не знаю, почему в справочниках такие данные. Могу лишь догадываться. Испытания проходили в обстановке глубокой секретности, результаты доводились до узкого круга ученых и военных. Да и потом многие данные не попали в открытую печать. Отчасти, думаю, причина и в том, что здесь Советский Союз отстал от американцев. Мы первыми осуществили пуск баллистической ракеты с подводной лодки. Но это в надводном положении. Старт из-под воды долго не получался.
Обратимся опять к 1958 г. Вы проводили испытания П-5. А с прежним своим экипажем контакты были?
Б-67 стояла в Северодвинске. Мы находились в Оленьей губе, это в Мурманской области. Знал, что на Б-67 сменился почти весь офицерский состав. Вместо Ивана Ивановича (он ушел на атомоход К-27, и потом за поход в Центральную Антлантику - самый длительный подводный поход того времени -получил Героя), командиром стал Д.Д.Янкин, ракетчик С.Ф.Бондин, который участвовал в пусках Р-11ФМ с самого начала, поступил в академию. Лодка проходила на 402-м заводе модернизацию под ракету подводного старта С-4.7. Только модернизацию! Замечу, что ни Янкин, ни многие другие офицеры прежде в испытаниях ракетного оружия не участвовали.
Вы сказали, что еще в 1955-56 гг. офицеры считали, что на лодках должны стоять ракеты, стартующие из глубины. Просто поговорили - и все?
О каких-либо научных разработках, естественно, не знал. Не положено было знать. Но помню один эпизод. Как-то я в сердцах спросил у Королева, почему он держит одного инженера-выпивоху (тот, запив, мог по три дня не появляться на работе), а Сергей Павлович честно признался, что этот инженер очень талантлив, поэтому с его грехами приходится мириться. И, видимо, для убедительности сообщил, что инженер ведет тему по работе ракетного двигателя под водой. Уже освоена глубина в 3-4 метра. Так и сказал. "И все ниже он опускается", - добавил главный конструктор. Правда, тогда по своей старпомовской должности я подумал, что "ниже опускается" и тот инженер. Но жизнь гораздо сложнее корабельного порядка.
Королев вскоре передал разработку ракетного оружия для подводных лодок конструкторскому бюро, которым руководил Виктор Петрович Макеев. А подводным стартом вплотную занялось ОКБ-10 НИИ-88 (главный конструктор Евгений Владимирович Чарнко). Чарнко взял за основу Р-11ФМ, чтобы определить возможность запуска двигателя ракеты в заполненной водой шахте. Так и появилась ракета С-4.7.
Вы знаете, почему оказался неудачным подводный старт с Б-67 в августе 1959 г.?
Мне рассказали об этом очевидцы. Все шло, как обычно. Лодка погрузилась на стартовую глубину. Находящиеся на опытовом корабле "Аэронавт" представители флота и промышленности ждали пуска. Связь осуществлялась таким образом: с Б-67 "шел" на поверхность кабельтрос и тащил плотик с антенной. Время "Ч" прошло, по УКВ с "Аэронавта" запрашивают лодку, почему не выполнен старт.
И что услышали в ответ?
"Старт состоялся!" Понимаете, после такого ответа адмиралы развели руками. Следует команда на всплытие. "Аэронавт" подходит к лодке, швартуется. Открывают шахту, а там стоит... ракета, которая должна была улететь около часа назад. Председатель комиссии командир Северодвинской бригады строящихся кораблей капитан 1 ранга Александр Наумович Кирток приказывает всем собраться на "Аэронавте", чтобы выработать решение. Перебрасывается сходня на лодку... И в это время запускается ракетный двигатель! Паника! А ракета срывает крепление по-походному и стартует. "Аэронавт" дал ход, оборвал швартовы. Люди, которые находились на мостике Б-67, бросились к рубочному люку, и там застряли. Командир группы штурманской боевой части Болотов рассказывал мне, как упал на спину и вот таким образом наблюдал полет С-4.7. Хорошо еще, что обошлось без жертв. Главком ВМФ адмирал С.Г.Горшков перевел Янкина командиром дивизиона ремонтирующихся кораблей. Вот так я вернулся на Б-67. Уже командиром.
Скажите, Вадим Константинович, а в чем причина аварии?
Ракета при падении на землю полностью разрушилась. Поэтому причину аварийного старта установить не удалось.
И какой выход конструкторы нашли?
Внутри шахты сварили другую из угольников, на уровне бака-окислителя поставили нечто вроде ножа, к нему приделали железный "палец", а наверху поставили... чугунную чушку. Если старт срывается, то командир после всплытия бросается на мостик и опускает эту самую чушку. Та ударяется о "палец", нож разворачивается и вспарывает бак-окислитель. Кислота выливается, ракета остается на месте.
Ну а старт?
Вот это как раз и не продумали. 14 августа 1960 г. выходим на вторую
стрельбу. Для меня стрельба из-под воды, естественно, первая. Погружение.
Я в боевой рубке, Кирток в центральном посту. Командую: "Заполнить шахту!"
И тут - удар, лодку встряхнуло.
Извините, что злоупотребляю техницизмами, но без этого не обойтись.
Ракета в шахте ставится на такой своеобразный "стол" (это перед стартом),
потом нужно открыть механический клапан подачи воздуха в шаровый баллон
ракеты. Но получилось по-иному: ракету сбросило со "стола", а баллон
надут, это 200 атмосфер.
Подвсплываем под крышку рубки, пытаемся автоматикой открыть крышку.
Но крышку заклинило. Несколько попыток - бесполезно. Удалось только
вручную открыть. Всплываем, выбегаю на мостик. Ракета в шахте, работают
гироприборы. Но ... "голова" ракеты раздавлена с четырех сторон. Что делать?
Бросать чушку. Вы об этом уже говорили...
Да. Но если азотная кислота из вскрытого ножом бака-окислителя выльется, то клапаны шахты выйдут из строя. Придется становиться в завод, а испытания отложить на несколько месяцев. Но можно через нижний лаз забраться в шахту под двигатель, открыть механический клапан и стравить воздух из баллона. Тогда ракета в полной безопасности. Обратился за помощью к конструкторам, которые вышли на стрельбу. Те недоуменно посмотрели на меня: "Под сопло? Вадим Константинович, мы же не дураки..."
Так и не нашлось добровольцееев?
Пришлось построить личный состав ракетной боевой части. Тут желающие выполнить рискованную операцию нашлись. Полез старшина 1-й статьи из старослужащих. Другой моряк ему помогал. К сожалению, забыл их фамилии. Будем честны: парни совершили подвиг. Более того, сохранив ракету, мы узнали причину аварии, а это, как выяснилось, элементарное нарушение технологии. По крышке шахты проходит труба, через которую воздух выходит в цистерну при заполнении шахты водой. Труба оказалась выше крышки. Обычный заводской брак! Когда крышку закрывали, то трубу передавило. Значит, изменились проходное сечение и давление воды при заполнении верхнего уровня шахты. Вода и раздавила "голову" ракеты.
И когда состоялась третья стрельба?
Когда устранили неисправность. Прошел месяц. 10 сентября 1960 г. состоялся первый в СССР успешный подводный старт баллистической ракеты. С глубины 30 метров при скорости лодки в 3,2 узла. Из начальства у меня на борту находился лишь председатель комиссии капитан 1 ранга Кирток. Многие уже не верили в успех. В производство ракета С-4,7 не пошла из-за малой дальности полета, но она дала толчок дальнейшим исследованиям. В Северодвинске уже серийно строились дизельные лодки 629-го проекта, которые вскоре были модернизированы под ракеты Р-21, стартующие из-под воды и имеющие дальность до 1.400 км. Но все равно мы еще здорово проигрывали американцам.
Мнение у меня совершенно определенное. Как в Советском Союзе подошли к делу? Лодку взяли готовую. 611-го проекта, к которому относилась и Б-67, уже было несколько кораблей. Потом начали думать, как на них установить баллистические ракеты, принятые на вооружение в Сухопутных войсках. Упрощение, наоборот, все усложнило. А как поступили американцы? Поняв, что использование баллистических ракет с подводных лодок - это очень перспективный путь вооруженной борьбы, они собрали комплексную группу. Проектанты, оружейники, ядерщики, корпусники и т.д. США создали совершенно новый корабль. Работали по схеме: сначала ракета, затем под ракеты корпус, а потом, на завершающем этапе, спроектировали атомную ПЛ. Здесь все работали в комплексе. Отсюда и результат. Отставание наше длилось 10-15 лет. После учебы в Военно-морской академии я попросился на атомоход. Командовал К-33, лодкой 658-го проекта. Это новый по тем временам корабль, но по оружию и конструкции во многом повторял дизельную лодку 629-го проекта. Те же три шахты непосредственно за боевой рубкой, тот же комплекс Д-4. Только с созданием специального проекта стратегической ПЛА, получившего шифр 667, мы вплотную приблизились к американцам. Не случайно эти корабли стали у нас называться ракетными подводными крейсерами стратегического назначения (РПКСН).
Тогда вернемся к лодкам, оснащенным крылатыми ракетами. А у них какая судьба?
Недавно узнал такой факт. Оказывается, в 1965 г. газета "Вашингтон пост"
в одной своей статье, посвященной развитию военно-морских сил, писала,
что "на русских подводных лодках устанавливаются противокорабельные самолеты-снаряды,
которые являются серьезным оружием против наших кораблей. Только победили
русских в соревновании по дальним ракетам, как они выпустили другого своего
джинна".
Ракеты "Поларис А-1" обеспечивали решение стратегических и оперативных
задач США. К тому времени и мы пришли к выводу, что использование ракет
П-5Д и других по наземным целям крайне неэффектно. Но если постаить на
крылатые ракеты (КР) систему, которая "выбирает" главную цель из ордера,
то любой наш комплекс становился грозным оружием против океанских группировок
противника и его конвоев. Появились новые ракеты и станции наведения, строились
под КР уже специальные лодки 651-го (дизельные) и 675-го (атомные)
проектов.
Почему же, Вадим Константинович, американцы тогда не строили лодки с крылатыми ракетами?
А против кого они должны были использовать противокорабельные ракеты? У нас в 60-ые годы еще не было сильного надводного флота, способного выполнять оперативные задачи в океане. Но потом и они спохватились... В СССР же в это время решалась проблема конструктирования атомной подводной лодки, оснащенной крылатыми ракетами с подводным стартом. Еще 1 апреля 1959 г. было принято постановление ЦК КПСС и Совмина о создании комплекса "Аметист". Челомей быстро нашел решение. Но первый проект ПЛА под эти ракеты был отклонен как неудачный. И лишь в 1963 г. его доработали в ЦКБ-112 (Сормово). Головной корабль 670-го проекта, построенный на заводе "Красное Сормово", вошел в состав флота в конце 1967 г. Эта ПЛА имела 8 крылатых ракет "Аметист".
Именно в конце 60-х годов, изучив возможности наших КР, американцы увидели перспективы развития этого оружия. К тому же бурно рос наш надводный флот, корабли ВМФ СССР уже несли боевую службу во многих районах Мирового океана. Американцы сделали противокорабельную ракету "Гарпун". Хотя ее дальность составляла всего 120 км., но она, так сказать, брала другими качествами. В конце 70-х - начале 80-х годов в ВМФ СССР остро стоял вопрос борьбы с "Гарпуном". Все тогдашние корабельные станции ПВО, расчитанные на дальнее радиолокационное обнаружение, в реальном бою не смогли бы поймать "Гарпун" из-за малой высоты его полета (к цели "Гарпун" подходил на высоте 3-5 метров), а попадала ракета в зону обнаружения только на малой дистанции. И в дело могли вступать уже лишь станции применения оружия. Впрочем, скоро мы решили эту проблему.
Но ведь и с советскими противокорабельтными крылатыми ракетами трудно справиться... Американцы тогда это очень хорошо понимали.
И сейчас понимают. Наши лодки 949 -го проекта, а потом и проекта 949-А способны пробить практически любую разветвленную сеть противоракетной обороны авианосных соединений. 24 пусковые установки комплекса "Гранит" могут стрелять залпом на дальность 600 км, ракеты в полете обмениваются информацией, сами распределяют цели, запутывают ПВО кораблей. Это, считаю, пока непревзойденные противокорабельные ракетные комплексы.
Чем же тогда объяснить рывок американцев с их "Томагавками"?
Они ведь предназначены для ударов по береговым целям, но по договорам не входят в стратегические вооружения. По договорам началось сокращение стратегических сил. Под сокращение попали ПЛА с баллистическими ракетами. А когда появились математические карты местности, стало ясно, что можно корректировать полет дальнобойной крылатой ракеты и достигать точности попаданий до 2-3 метров. С другой стороны, баллистические ракеты довольно легко засекает ПРО. "Томагавк" же летит на высоте 60-80 метров.
Кстати, а как бороться с "Томагавками", если, не дай Бог, кому-либо придется? Ведь дистанция его полета до 2.500 км, значит...
Понял. Но 2.500 км - это для ракеты с ядерной "начинкой". Никто почему-то не вспоминает, что с обычной боевой частью дальность меньше. Именно из-за утяжеления "головки"! Всего полторы тысячи километров. Раньше "Томагавки" могли стартовать в пределах 800 км от берега, иначе нельзя произвести точные расчеты. Вот здесь и можно было организовать противолодочную оборону. Теперь с помощью спутников лодки могут запускать "Томагавки" на полную дальность и в океане. Так что считайте, как и где нужно применять противолодочную оборону. А с самими ракетами бороться очень трудно. Они способны за счет малой отражающей способности обходить любую противоракетную оборону, внезапно подходить к целям... Думаю, американцы по-прежнему работают на "крылатом фронте", находят перспективные решения. И проводят испытания! Не зря же они применяли "Томагавки" в пустыне против Ирака, а потом, в 1995 г., в горно-лесистой местности - против боснийских сербов. Тем более, что использовать межконтинентальную "баллистику" для запуска обычных зарядов - весьма дорогое удовольствие. И тоже следует учитывать.
Мы быстро ответили на "Томагавки" своими ракетами "Гром" по тем же причинам?
Отчасти. Наши "Громы" и "Гранаты", которые используются для стрельбы по берегу, не уступают по своим характеристикам "Томагавкам", а в чем-то и превосходят, особенно по дальности полета.
А почему под "Громы" мы модернизировали подводные ракетные крейсера стратегического назначения проекта 667-А?
От бедности нашей прежде всего. Но есть и другие причины. Это первые
советские подводные крейсера. Я о них уже рассказывал. Добавлю только следущее.
Установленные на них комплексы Д-5 с баллистическими ракетами, у которых
дальность только порядка 2.500 км, уже к началу 80-х годов не отвечали
своему прямому предназначению. Дальность маломата! Первой на модернизацию
встал РПКСН, построенный в 1970 г. Его переоборудовали под "Гром" в 1983
г. Тринадцать лет - не возраст для корабля. В последующие 4 года реконструкцию
прошло еще 6 лодок проекта 667-А. Так что мы быстро догнали американцев,
хотя соревнование, как видите, проходило в жестком стиле. Историки флота
будут еще неоднократно возвращаться к этим гонкам в области вооружений.
Но что было - то было.
Я бы назвал середину 70-х пиком гонки вооружений. Но именно тогда мы достигли паритета с американцами по морским стратегическим силам. Наш флот имел на вооружении, повторю, РПКСН проекта 667-А (16 баллистических ракет с дальностью 2.500 км.). Но эти корабли для несения боевого патрулирования вынуждены были, переходя к побережью Америки, преодолевать противолодочные рубежи НАТО. Значит, нам нужна была морская межконтинентальная ракета.
И вот вскоре СССР сделал своего рода рывок - ПЛ проекта 667-Б (головной корпус вступил в состав Северного флота в 1972 г.). Комплекс Д-9 с ракетами Р-29. 8-9 тысяч километров дальности. Что это значило в стратегическом плане? Эти лодки своим оружием могли поражать цели хоть от собственного берега, хоть из любой точки Мирового океана, даже, как говорится, не соприкасаясь с противолодочными силами противника.
А теперь об особенностях нашего плавания. Переходов подводных атомоходов с Северного на Тихоокеанский флот, как известно, было немало. Это первый переход РПКСН проекта 667-Б. На Северном флоте они уже несли боевую службу. Но следовало знать и боевые возможности этих ракетоносцев при плавании в Южном полушарии. А раз мы собрались пройти через Атлантический океан, пролив Дрейка, а затем и Тихий океан, то лучшей проверки вряд ли можно было найти. И еще. В долгом плавании, вдали от традиционнных зон ответственности Советского ВМФ, конечно, такому РПКСН нужно охранение. В данном случае - торпедной атомной подлодкой 671-го проекта К-469 (командир капитан 2 ранга В.С.Урезченко).
А почему в качестве торпедного "телохранителя" избрана лодка 671-го проекта?
Это атомоход второго поколения, относительно новый по тем временам. С хорошим вооружением и средствами обнаружения. Глубина погружения до 500 метров. Старшим на бору у Урезченко шел капитан 1 ранга Валентин Евгеньевич Соколов, по должности заместитель командира дивизии с 1-й флотилии ПЛ. Тогда я знал, что он хороший подводник- противолодочник, знал, что ему приходилось решать задачи по ближнему охранению РПКСН, но, правда, в ходе боевой подготовки. То есть два-три часа. А как в дальнем походе? Вот это и предстояло выяснить.
Вадим Константинович, а как вы стали командиром отряда?
РПКСН К -171 (командир капитан 1 ранга Эдуард Дмитриевич Ломов, и он стал Героем Советского Союза) я готовил к трансокеанскому переходу. А может причины в том, что до назначения начальником штаба флотилии командовал дивизией ракетоносцев именно проекта 667-Б. Так что новые лодки и их оружие знал. Первый корпус этого проекта принимал на заводе еще в 1972 г. Кстати, командиру головной лодки проекта 667-Б В.П.Фролову (впервые в СССР - командиру корабля) присвоили звание контр-адмирал. Понимаете, какая значимость тогда придавалась этим ракетоносцам в системе обороны страны.
Поход подтвердил такие взгляды?
Да. 4 апреля, после 80-суточного подводного плавания, всплыли у берегов Камчатки. А через два-три дня звонок от начальника Главного штаба ВМФ адмирала флота Н.Д.Сергеева: вас ждет главнокомандующий, высылаю самолет. Полетел и заместитель командира отряда по политической части контр-адмирал Ю.И.Падорин.Адмирал флота Советского Союза С.Г.Горшков нас принял сразу же. Доклад длился полтора часа. Как я убедился тогда, эта идея принадлежит главкому - использовать торпедные атомоходы для охраны не только районов патрулирования наших стратегических ракетоносцев, но и для ближнего охранения отдельных РПКСН, выходящих на боевое патрулирование. Кроме того, судя по заданным мне вопросам, Сергей Георгиевич пытался проверить, используя переход нашего отряда с Северного флота южным путем на Камчатку, возможности трансокеанского маневра стратегическими ракетоносцами в случае угрозы глобального военного конфликта. Вероятно, главком пытался определить и некоторые перспективные районы несения боевой службы подводных крейсеров в южных широтах. Хотя эта задача, понятно, уже была для последующих поколений. Но и сейчас ясно, какое это оружие сдерживания - подводные стратегические ракетоносцы. Находясь на боевом патрулировании в океане, они, кроме возможного ответного удара по противнику (я, конечно, беру за основу худший вариант), еще и отводят угрозу от собственной страны. Ведь сразу после старта баллистических ракет из какой-либо точки океана именно на подлодку обрушится, сами знаете, что...
Накануне беседы с Горшковым Юрий Иванович Падорин, а он одно время работал в ЦК, сообщил мне, что, по всей видимости, нас вызовет и секретарь ЦК КПСС Устинов. Поэтому я поинтересовался у главкома, как докладывать Дмитрию Федоровичу Устинову, который был как-никак кандидатом в члены Политбюро. "Как мне докладывали, так и секретарю ЦК", - посоветовал главнокомандующий.
И встреча в ЦК состоялась?
В тот же день. Встреча была долгой. Напомню, буквально через две недели умирает маршал А.А.Гречко, министром обороны вместо него становится Устинов. Если ему, уже министру обороны, хоть как-то помог мой доклад глубже узнать морские стратегические силы, то и в этом смысле можно считать наш поход полезным для ВМФ.
Прошло уже двадцать лет. Представьте себе: на двадцатилетие похода вновь собираются экипажи К-171 и К-469... Чтобы вы сказали свом бывшим подчиненным?
Прежде всего предложил бы помянуть тех, кто не дожил до наших дней. Уже в 1978 г. погиб Герой Советского Союза Юрий Иванович Таптунов. Он все также служил командиром электромеханической боевой части РПКСН К-171. Погиб на посту, в реакторном отсеке. Случилась авария. В 1980 г. умер мой замполит Падорин. Он был уже членом военного совета Северного флота. Не выдержало сердце...
Владимир УРБАН.