ПРИОРИТЕТЫ

СТРАТЕГИЧЕСКАЯ ТРИАДА РОССИИ

ЕЕ ОСНОВУ ДОЛЖНЫ СОСТАВИТЬ МОРСКИЕ ЯДЕРНЫЕ СИЛЫ

В последнее время в СМИ уделяется большое внимание проблемам ВМФ России и морских стратегических ядерных сил (МСЯС). В большинстве публикаций просматривается беспокойство за состояние Военно-морского флота как одного из важнейших атрибутов государственности, высказываются предложения по его возрождению. Немало и критики в адрес флота. Некоторые авторы даже ставят под сомнение целесообразность и способность иметь в составе ВМФ стратегические атомные подводные ракетоносцы, доказывая, что они уступают РВСН по многим параметрам. Насколько обоснованы эти утверждения?

МНИМАЯ ДЕШЕВИЗНА

БРПЛ и МБР по своим боевым характеристикам: дальности и точности полета, боевому оснащению, радиусу развода боевых блоков (ББ), способности преодолевать систему ПРО противника, надежному контролю несанкционированных действий близки между собой, так как созданы в одно время и в одной и той же системе оборонной промышленности. В процессе боевого патрулирования ракетоносцев ВМФ в море и дежурства ракетных подразделений РВСН их ракетные комплексы находятся в высокой степени готовности к пуску. Ракетные подводные крейсера стратегического назначения (РПКСН) в ходе боевого патрулирования обеспечивают по приказу Генерального штаба ВС РФ автоматизированное перенацеливание по любому сочетанию целей для каждой ракеты и пуск всего боекомплекта ракет с высоким темпом, что было проверено специальными испытаниями. По технической надежности ракеты ВМФ и РВСН тоже идентичны.

По поводу стоимости компонентов СЯС, как говорится, сломано немало копий, при этом в большинстве публикаций подчеркивается дешевизна наземной системы по сравнению с морской и авиационной. Даже видный профессионал в ракетных делах генерал армии Юрий Яшин не удержался, и в одном из своих интервью привел данные, показывающие, что якобы один рубль, вложенный в наземные РК, "работает" за весь их жизненный цикл в три раза эффективнее, чем в МСЯС, и в десять раз, чем в АСЯС. Полагаю, результаты и исходные данные, принятые в этих расчетах, нуждаются в объективной проверке их корректности.

Известно, например, что РВСН в середине 1990-х гг. получали 5-6% финансовых средств от оборонного бюджета РФ, но это не является показателем дешевизны РВСН.

Во-первых, это немалый процент, так как он всего лишь в 3-3,5 раза меньше, чем для ВВС или ВМФ. Во-вторых, РВСН и не должны быть дорогими, так как решают, хотя и важную, но единственную задачу, и на вооружении имеют, в отличие от видов ВС, только один вид техники. В-третьих, главное оружие РВСН - МБР - в мирное время находятся практически в условиях хранения.

Высокозащищенные шахты в виде стартовых позиций (СП) на 3-4 ракеты представляют собой довольно сложные подземные сооружения: заглубление шахт составляет не один десяток метров и каждая СП "окружена" подземными помещениями в 2-3 этажа значительной площади, насыщенных энергетическими системами, средствами жизнеобеспечения, приборами управления и наземными сооружениями. Командный пункт полка (дивизии) представляет собой высокозащищенное подземное сооружение в виде многоэтажной шахты, насыщенной оборудованием. Четыре такие СП и один подземный пункт управления по количеству стартов равны одному РПКСН и вряд ли будут стоить дешевле его.

Если же учесть всю инфраструктуру организационных формирований РВСН: технические позиции, арсеналы, дороги, системы энергетики, многочисленные высокозащищенные КП, кабели подвода энергосредств, связи и систем боевого управления, проложенные по территории страны, многочисленные жилые и казарменные городки и другие сооружения, то все это не свидетельствует о "дешевизне" РВСН.

Что касается РПКСН, то действительно, каждый из них стоит немало, но по количеству ракет он равен двум полкам МБР шахтного базирования, а ТРПКСН системы "Тайфун" - семи ПЖРК РС-22. При сравнении по количеству ББ один РПКСН с БРПЛ РСМ-54 равен целому полку ПГРК с МБР РС-12 (РС-12М). Но ракетоносец имеет еще целый набор и другого вооружения, способного поражать подводные и надводные корабли противника. Система базирования и другие объекты инфраструктуры ВМФ создавались не для одного ракетоносца и даже не для одной дивизии, а для флотилии атомных подводных лодок и других корабельных соединений, базирующихся в тех же пунктах дислокации. Так что вряд ли можно безапелляционно утверждать, что наземная компонента СЯС дешевле морской. Кстати, в конце 80-х гг. прошедшего столетия была проведена комплексная оценка стоимости создания и эксплуатации составляющих триады, и ее результаты были не в пользу МБР.

В середине 1990-х гг. ежедневно боевое дежурство в РВСН несли около 20 тыс. человек. Оно организовано в четыре смены. Легко подсчитать, что в те годы для этого требовалось 80 тыс. военнослужащих или 60 человек на каждую ракету. Для сравнения - при аналогичных расчетах для МСЯС получается, что при двух штатных экипажах РПКСН на одну ракету приходятся примерно 16 человек. К ним следует добавить по одному человеку за счет дежурных смен в штабах (на командных пунктах), - всего получается 17 человек, то есть в 3,5 раза меньше. Особо следует сказать о численности центрального аппарата, занимающегося вопросами создания, обеспечения технической готовности, повседневного обслуживания и эксплуатации ракетного оружия. Во флоте эта задача возлагалась на 6 отделов в трех управлениях ВМФ, которые также занимались другими кораблями и системами вооружения. В то же время в РВСН аналогичные функции выполняли два Главных управления. Аналогичное положение и по научно-исследовательским институтам. Например, ЦНИИ-4 Минобороны имел в середине 1990-х гг., то есть в условиях проводимых масштабных сокращений ВС РФ, штатную численность персонала около 2500 человек, из них 1500 офицеров. НИИ ВМФ такой численностью не располагали, хотя в составе боевых средств флота имеется номенклатура других видов вооружения, по количеству стартов и типов пусковых установок на кораблях превосходящая суммарное количество стартов МБР и БРПЛ.

БОЕВАЯ ГОТОВНОСТЬ

Если оценивать возможности и фактическое состояние боевой готовности (БГ) систем СЯС, то МБР шахтного базирования по условиям их эксплуатации должны иметь самую высокую БГ. Но приводимые в ряде заявлений данные о 95-97% числа ракет, находящихся в одноминутной готовности к пуску в качестве показателя эффективности МБР, всегда вызывали сомнение у специалистов. Такая сложная и ответственная система вооружения требует значительного объема регламентных работ. Для обеспечения одноминутной готовности к пуску целый ряд механизмов и агрегатов ракеты должны функционировать непрерывно, но ресурс их работы не может быть бесконечным. Следовательно, ракеты периодически должны планово выводиться из этого состояния.

О высокой постоянной боеготовности ПРК в повседневных условиях вряд ли стоит говорить, так как 95-97% их находятся на технических позициях в укрытиях, то есть практически на хранении. В угрожаемый период после рассредоточения и развертывания их боеготовность, безусловно, обеспечивается, но требуется оценить продолжительность нахождения их на боевых позициях в стационарном или подвижном (по названию) состоянии.

РПКСН по требуемым нормативам и заложенным в проектах на их строительство должны иметь коэффициент оперативного использования, то есть времени нахождения на боевом патрулировании, не менее 30% из общего цикла своей жизнедеятельности. Еще около 40% времени они находятся в составе сил постоянной готовности, то есть проходят регламент в базе и боевую подготовку, в том числе и в море. Из этого состояния в угрожаемый период они должны быть готовыми в короткие сроки выйти на боевое патрулирование. Остальные ракетоносцы проходят плановый ремонт. Достижимы ли эти показатели? Ответ однозначен - да, подтверждением чему служит зарубежный, прежде всего американский, опыт. Решения, заложенные в проекты отечественных РПКСН, позволяют выполнять эти нормативы, но при соответствующих финансовом и материально-техническом обеспечении, организации эксплуатации и управления силами и уровне подготовки экипажей. Кстати, командование ВМФ еще в начале 1960-х гг. предлагало комплектовать экипажи ПЛА на контрактной основе, но не получило поддержки руководства страны.

Несколько комментариев по боевой эффективности СЯС страны в целом. Для оценки этого показателя необходимо уточнить условия, при которых возможно применение стратегических сил. Известно, что всегда рассматривались несколько возможных сценариев, в том числе:

встречный удар (в нынешних условиях, как и прежде, считается маловероятным);

ответно-встречный удар.

В советское время последний вариант многие годы считался основным, но беспокойство за возможность его осуществления вынудило к принятию решения о создании условий для выполнения отечественными СЯС и ответного удара. К таким мерам относятся повышение защищенности шахт МБР от поражающих факторов ядерного взрыва, рассредоточение РПКСН по пунктам базирования, создание и развертывание РК железнодорожного базирования и др., в расчете на нанесение агрессору неприемлемого ущерба с использованием БР в ответно-встречном и ответном ударе. Эта идея была реализована технически и организационно, в том числе и в возможности пуска БР с РПКСН, находящихся в базе (ПЛАРБ ВМС США такой возможностью не обладают).

В нынешних условиях имеет смысл рассматривать только вариант ответного удара, как это и предлагается в большинстве публикаций, хотя в соответствии с Военной доктриной РФ предусматривается также и нанесение упреждающего ядерного удара СЯС по агрессору, применяющему по нашей территории ВТО, и при реальной угрозе национальной безопасности страны и самому ее существованию.

Способность СЯС выдержать ядерный удар противника и нанести ему неприемлемый ущерб является главным показателем каждой компоненты триады. Агрессор может нанести удар по двум вариантам: внезапно и в процессе обострения обстановки или ведения войны обычными средствами в течение некоторого времени.

Внезапный удар противника, видимо, приведет к поражению значительного (до 90% и более) числа МБР шахтного базирования, а ПРК в легких укрытиях, самолеты дальней авиации на штатных аэродромах и РПКСН в базах также будут, скорее всего, уничтожены. Выжившие МБР, уцелевшие стратегические авиационные носители и РПКСН, находящиеся в море (на патрулировании и боевой подготовке), способны нанести ответный удар. Так что ответный удар по противнику нашими СЯС может быть реализован, но его эффективность в подавляющей части будет обеспечиваться РПКСН, развернутыми в районах боевого патрулирования, как не подверженными ядерному удару противника.

Во втором варианте, то есть при высшей степени боевой готовности ВС РФ, ПРК (железнодорожные и грунтовые) заблаговременно выйдут из укрытий и рассредоточатся в заданные районы боевых позиций или на маршруты постоянного перемещения. Не менее 2/3 РПКСН будут развернуты в океане. Каковы будут возможности каждой составляющей компоненты СЯС в этих условиях нанести упреждающий удар или выдержать ядерный удар агрессора и нанести ему ответный?

Очевидно, что для нанесения упреждающего удара наши СЯС располагают достаточным потенциалом; в этом варианте целесообразно использовать, прежде всего, МБР и, в зависимости от страны-агрессора, и другие СЯС.

Каковы возможности российских СЯС, находящихся в условиях перевода ВС в высшую степень боевой готовности (угрожаемый период в преддверии возникновения широкомасштабной войны), для выполнения ответного удара по агрессору, совершившему ядерное нападение на страну, и нанесения ему неприемлемого ущерба?

МБР шахтного базирования, по расчетам, понесут, возможно, значительный урон (90% и более), но при наличии на выживших ракетах РГЧ ИН они даже при таких потерях все же будут, видимо, располагать боевым потенциалом для нанесения агрессору неприемлемого ущерба.

ПРК вряд ли сумеют обеспечить полную скрытность, учитывая возможности космической разведки и такие демаскирующие признаки, как дороги, просеки в лесу, результаты жизнедеятельности и др. Приводятся цифры выживших после ядерного удара ПРК от 10 до 30%, что может дать некоторый прирост эффективности МБР. Важно оценить - сумеют ли выжившие КП осуществить пуски оставшихся МБР.

РПКСН в океане не подвергнутся ядерному удару, но для них представляют серьезную угрозу противолодочные силы противника, прежде всего многоцелевые ПЛА, развернутые в возможных районах патрулирования наших РПКСН. В публикациях многие авторы, особенно оппоненты ВМФ, говорят и пишут о том, что наши ПЛА всех типов и предназначения уступают американским по скрытности, прежде всего, по шумности, и гидроакустическому вооружению. Приводятся цифры нашего отставания в 30, 50, 100 раз, что ошеломляет даже специалистов, не говоря о других читателях. Да, мы многие годы уступали американцам, хотя и не в таких масштабах, и это было болью и огромным беспокойством наших подводников, командования флотов и ВМФ, генеральных и главных конструкторов ПЛА и гидроакустических комплексов. На ПЛА, созданных к началу 80-х гг., удалось практически ликвидировать отставание. Спроектированные к началу 90-х гг. и находящиеся в строительстве ПЛА "Юрий Долгорукий" и "Северодвинск" не должны, согласно утвержденным проектам, уступать современным американским субмаринам.

Особенно следует подчеркнуть, что маневрирование ПЛА и тем более охота их друг за другом в океане проходят в необычных условиях. Подводной лодкой в автономном плавании управляет только командир, осуществляя маневры по уклонению от противника или проведению его поиска. При этом он использует данные об обстановке вокруг ПЛА только на основе работы корабельных средств, прежде всего гидроакустических комплексов. Следует подчеркнуть, что звук в морской среде распространяется совершенно по другим законам, нежели в воздухе. Определяющим является искусство командира и выучка экипажа. Поэтому рассуждения о том, что одни подводники перетопят других, по меньшей мере, несерьезны, так как фактор неопределенности в подводных дуэлях весьма высок. Тем не менее, полностью исключить возможность поражения РПКСН, как и многоцелевых ПЛА, в этих условиях нельзя. В некоторых публикациях называются цифры выживших РПКСН в безъядерный период от 30 до 50%, но даже и в этих случаях сохранятся, к примеру, не менее трех РПКСН, оснащенных модернизированной БРПЛ РСМ-54, которые способны нанести неприемлемый ущерб любому агрессору.

УПРАВЛЕНИЕ

Проблеме надежности доведения сигналов боевого управления (СБУ) до СЯС уделяется пристальное внимание в СМИ, причем всегда говорится о высокой отработанности и надежности этой процедуры в РВСН и ее низкой надежности в ВМФ из-за значительной технической сложности связи с ПЛА в море. С оценкой технической сложности связи с ПЛА, находящейся в подводном положении, трудно не согласиться, а вот с оценкой низкой надежности доведения СБУ до них согласиться нельзя. ВМФ создал на территории страны разветвленную систему приемо-передающих центров и узлов связи в стационарном и мобильном (маневренном) исполнении, обеспечивающих передачу СБУ и прием-передачу другой различной информации силам ВМФ в любой точке Мирового океана в широчайшем диапазоне радиочастот, в том числе и на СНЧ и СДВ. Такой состав и организация связи ВМФ обеспечивают многовариантное дублирование по каналам связи СБУ, передаваемых различными КП, начиная с ЦКП Генштаба, ЦКП ВМФ и КП флотов. Для обеспечения гарантированного приема СБУ и связи с вышестоящим командованием все РПКСН оснащены гибкими протяженными буксируемыми антеннами, обеспечивающими их постоянную связь с ЦКП ВМФ (флотов) в подводном положении в диапазоне СНЧ и СДВ, а в угрожаемый период - выдвижными антеннами для приема-передачи информации в других диапазонах частот, что гарантирует доведение СБУ до ПЛА в море в любой ситуации.

Представляется, что надежность, к примеру, доведения СБУ до ПРК в варианте ответного удара вряд ли будет выше, чем до РПКСН в океане, а вот исполнение их в условиях ядерных взрывов, разрушений и пожаров в районе их рассредоточения, гибели людей, в том числе командиров, уничтожения КП требует особого исследования. Ведь ядерная война это не игра на компьютере. По-видимому, следует провести, если это не сделано до сих пор, оценку состава и сочетания сохраненных МБР и КП подразделений РВСН, как стационарных, так и мобильных (маневренных), управляющих пусками ракет. Ведь далеко не очевидно, что все такие командные пункты будут сохранены, и, может оказаться, что есть КП, но нет шахт, пуском ракет из которых он управляет, и наоборот.

ЗА И ПРОТИВ

Теперь некоторые размышления о последствиях размещения МБР РВСН на территории страны.

Во-первых, они занимают значительные площади, в основном на ценных землях сельскохозяйственного и другого предназначения, выведенных из оборота. Так, например, в районе Татищево Саратовской области, где всегда выращивалась высококачественная пшеница, размещены 110 шахт МБР РС-18 ("Сатана") и 10 РС-22. Каждая группировка ПРК с МБР РС-12 в составе 30-40 единиц требует отчуждения в среднем около 100 000 квадратных км (данные из Договора СНВ-1).

Во-вторых, как известно, МБР являются одним из главнейших объектов превентивного удара агрессора, что ставит практически все регионы страны под угрозу ядерных ударов. Следует обратить внимание на вопрос, который, по моему мнению, не освещался в СМИ - что же делать с шахтами и ракетами, подвергшимся удару, после войны? Это будут емкости, заполненные агрессивными и самовоспламеняющимися при смешении горючим и окислителем, и с ядерной начинкой колоссально высокого уровня радиации. Вопрос, конечно риторический, но о решении этой проблемы надо бы заблаговременно подумать и принимать соответствующие меры.

В-третьих, о последствиях пусков своих МБР. В расчетах военных ученых по оценке эффективности ядерного удара СЯС в качестве основного варианта рассматривается массовый в ограниченный временной промежуток пуск МБР. Но как этот апокалипсис, например, в том же районе Татищево, повлияет на природу и население региона? Кроме того, траектории полета МБР будут проходить над территорией страны, в том числе над крупными городами и населенными пунктами, с падением отделяющихся первых ступеней и других элементов ракет. Никто не может исключить и возможности падения ракет в полете при каких-либо неисправностях их бортовой аппаратуры. Автору не встречалось материалов или высказываний, тем более оценок по этому вопросу. А такие оценки и прогнозы необходимо выполнить.

Конечно, страна у нас континентальная, с огромными территориальными пространствами, но все же не следовало бы пренебрегать указанными негативными последствиями размещения МБР на ее территории. МСЯС не имеет этих негативных сторон, так как РПКСН базируются на пустынных северных и восточных океанских окраинах страны, боевые действия ведут в морских районах, то есть вне ее территории.

В ИНТЕРЕСАХ ТРИАДЫ

Считаю уместным упомянуть еще об одной попытке сохранить ведущее положение и значимость РВСН и их основного подрядчика в лице Московского института теплотехники (МИТ) в области стратегического ракетостроения, - развертывании работ по созданию единой для РВСН и ВМФ твердотопливной ракеты, оснащенной РГЧ ИН. Как известно, в объявленном конкурсе на проектирование РК с этой ракетой, в котором приняли участие МИТ и ГРЦ - КБ им. академика ВП Макеева, как и ожидалось, победу в 1997 г. присудили МИТ, поскольку главным экспертом в конкурсе выступал ЦНИИ-4. Вскоре после конкурса выяснилось, что ракета для РВСН не нужна, в связи с тем, что даже существующие МБР с РГЧ ИН подлежали ликвидации по Договору СНВ-2. К тому же по ТТХ эта ракета вряд ли могла удовлетворить требованиям РВСН. Следовательно, ее дальнейшую разработку надо было бы вести только в интересах флота. Поэтому казалось естественным назначение ГРЦ - КБ им. академика В.П.Макеева головным по созданию РК и некоторым возможным уточнениям кооперации разработчиков. Ведь известно, что все РК МСЯС созданы именно Уральской школой подводного ракетостроения во главе с ГРЦ, которая в течение полувека доминировала в области морского ракетостроении: детально изучила все условия эксплуатации ракетных систем на флоте, установила деловые отношения с учеными флота и судостроения, командованием ВМФ и флотов, оказывала большую помощь флотам в освоении РК, создании тренажеров, и пользуется до настоящего времени заслуженным авторитетом у всех категорий личного состава ВМФ.

Однако такое решение, видимо, приводило к снижению объемов работы МИТ и, что весьма важно, мог остаться не у дел ЦНИИ-4 МО РФ. Поэтому и здесь находится выход, противоречащий здравому смыслу: МИТ назначают головным разработчиком ракетного комплекса для РПКСН, а ЦНИИ-4 головным по военно-научному сопровождению, хотя эти организации никогда не разрабатывали таких технически сложных многоракетных комплексов и не имеют никакого опыта работы с подводным флотом. Следует подчеркнуть, что, по имеющимся сведениям, руководство ЦНИИ-4 выступало против такого решения и, совместно с руководством 12 ГУМО, было против назначения МИТ еще и разработчиком сверхскоростных боевых блоков для этой ракеты, как не имеющего необходимого опыта и в этом вопросе. ЦКБ МТ "Рубин" (руководитель академик Игорь Спасский) как проектант всех РПКСН совместно с ГРЦ, всегда отличавшееся объективностью и твердостью в отстаивании интересов судостроения и флота, в этой ситуации по непонятным причинам согласилось со сменой партнера.

Одновременно по линии МСЯС было восстановлено прекращенное в 1996 г. производство БР РСМ-54 на Красноярском машиностроительном заводе - для обеспечения боекомплектом семи РПКСН проекта 667БДРМ, с проведением необходимой модернизации ракеты. Следует подчеркнуть, - ракета РСМ-54 является высшим достижением морского ракетостроения и по своим боевым и эксплуатационным характеристикам находится на современном мировом уровне и значительно превосходит по боевой эффективности вновь создаваемую ракету, будет гораздо дешевле ее в серийном производстве. Возникает вопрос, зачем страна тратит огромные средства? Ведутся разговоры, что ради внедрения твердотопливных ракет на РПКСН, но зачем же делать ракету хуже той, что создана 20 лет назад, да и стоит ли в нынешних условиях недостаточного оборонного бюджета тратить солидные средства на реализацию этой цели?

Исходя из вышеизложенного было бы целесообразным рассмотреть следующие предложения:

сосредоточить усилия на проведении работ по модернизации БР РСМ-54, оснащенной РГЧ ИН;

провести полноценный ремонт всех семи РПКСН проекта 667БДРМ, являющихся основой МСЯС в настоящих условиях состояния флота;

на строящемся РПКСН "Юрий Долгорукий", как и на последующих лодках этого проекта, размещать РК с модернизированной БР РСМ-54.

Реализация этих предложений позволит стране сэкономить значительные средства и повысить боевую эффективность МСЯС, а значит, и всей триады СЯС в целом.

Федор Иванович Новоселов - с 1986 по 1992 гг. заместитель главнокомандующего ВМФ по кораблестроению и вооружению, адмирал