Версия для печати

Юрий Соломонов.
Фото МИТ

- Юрий Семенович, учитывая, что сегодня вы даете первое интервью после нескольких неудачных пусков ракеты "Булава-30", хотелось бы услышать вашу оценку нынешнего этапа создания российского ракетного комплекса морского базирования нового поколения. Каковы перспективы дальнейших шагов по реализации этого проекта?

- По "Булаве" было очень много публикаций в СМИ. По понятным причинам - из-за того, что тема эта закрытая, - часть из них не соответствует действительности, а часть находится где-то близко к истине. Поэтому есть необходимость сформулировать несколько тезисов, которые бы позволили констатировать состояние дел.

Первое. Надо понимать, что это новая работа, мы идем не по проспекту с отстроенными домами и чистыми улицами, а по целине. И дело не в том, кто занимается данной работой. Это принципиально новый комплекс, в нем применены конструкторские решения, в подавляющем большинстве случаев не имеющие аналогов с точки зрения их реализации. Отсюда и технические риски, которые сопровождают эту работу. Наша задача - их минимизировать на основании того опыта и научно-технического задела, которым располагает не только и не столько головная организация, а вся оборонная промышленность Российской Федерации.

Второе. Существует накопленная за десятилетия статистика отработки и проведения испытаний подобного рода систем не только в нашей стране, но и в мире. Эта статистика говорит о том, что в зависимости от степени новизны из первых экспериментальных пусков на этапе летных испытаний до половины бывают с отказами. Таковы факты развития ракетной техники.

- То есть это плата за технический прогресс?

- Это плата не только за технический прогресс, а за незнание новых физических явлений, неспособность смоделировать некоторые полетные условия при проведении наземной агрегатной отработки. И, конечно, плата за технологическое несовершенство, а в ряде случаев - и за откровенное разгильдяйство, связанное с несоблюдением технологической дисциплины при изготовлении в ходе освоения тех или иных новых разработок. И должен сказать, что те потери, которые мы понесли при проведении летных испытаний, полностью вписываются в саму процедуру разработки и создания новых комплексов.

При проведении летных испытаний (поскольку это закрытая тема, о конструктивных особенностях я говорить не могу) то, с чем мы столкнулись, спрогнозировать было невозможно - кто бы что ни говорил о возможности такого прогнозирования. Для того чтобы понять, о каких величинах с точки зрения количественных оценок идет речь, могу сказать, что события, в течение которых происходили нештатные ситуации с техникой, оцениваются тысячными долями секунды, при этом события имеют абсолютно случайный характер. И, когда мы по той информации, которую нам удалось выудить при анализе телеметрических данных, в наземных условиях воспроизводили случившееся в полете, чтобы понять природу этих явлений, нам потребовалось провести не один десяток испытаний. Это лишний раз свидетельствует, насколько, с одной стороны, сложна картина протекания отдельных процессов, а с другой - насколько она трудно прогнозируема с точки зрения возможности воспроизведения в наземных условиях.

Если говорить о том, как влияют результаты испытаний на планы проведения работы в целом, я ответственно могу сказать, что наши планы не изменились. Мы по-прежнему планируем завершить летные испытания "Булавы" в заданные сроки, и я абсолютно уверен в завершении этой работы с положительным результатом. Об этом свидетельствуют те данные о функционировании ракеты на всех участках полета, которые мы объективно получили по результатам испытаний.

- Свидетельствуют ли имеющиеся сегодня результаты испытаний о правильности заложенных в проекте конструкторских, технологических решений, гарантируют ли они успешную реализацию этого проекта?

- Я именно это и имел в виду, когда говорил, что мы гарантированно обеспечим завершение работ в заданные сроки. На основании тех испытаний, которые мы сегодня провели (это касается и наземной экспериментальной отработки, и летных испытаний), подтверждена работоспособность подавляющего большинства элементов конструкции комплекса и ракеты, в том числе и в условиях реального полета. Это позволило кооперации исполнителей подписать заключение о готовности к ведению серийного изготовления в соответствии с теми планами, которые поставило правительство Российской Федерации и которые вытекают из Государственной программы вооружения.

- То есть, подытоживая, мы можем сказать, что создание ракетной техники со времен Сергея Павловича Королева сопровождалось авариями. И каждый раз конструкторы, выявляя узкие места, находя причины отказов, продвигаются все дальше и дальше и создают изделия, которые потом служат на протяжении 20-30 лет.

- Да, та статистика, о которой я говорил, является объективным барометром процесса познания человеком того, чего он не знает. Под эту же рубрику подпадают и те вещи, которые связаны с производственными огрехами: разгильдяйством, отступлением от технологических приемов изготовления. Это тоже вписывается в общую методологию проведения испытаний и изготовления новой техники в силу неотработанности этих вещей на опытном этапе. Опытные образцы делаются штучно, иногда людьми, которые не имеют в ряде случаев необходимой квалификации в новых областях, поэтому по мере приобретения этого опыта мы и движемся вперед. Свидетельством тому является комплекс "Тополь-М", при летных испытаниях которого также были аварии.

- А "узкие" места уже понятны?

- Да, "узкие" места понятны, по ним приняты конструкторские и производственно-технологические решения. В подавляющем большинстве случаев эти "узкие" места "расшиты", но на сегодняшний день нельзя сказать, что они полностью устранены. Мы продолжаем эту работу. Она довольно сложная и с научной, и с технической, и с производственно-технологической точек зрения. И, конечно, потребуется определенное время в рамках этапа летных испытаний для того, чтобы мы были абсолютно уверены, что в серийно изготавливаемых изделиях мы не встретимся с подобного рода неприятностями.

- А как реально достичь требуемого уровня технологической дисциплины, учитывая, что у вас сотни предприятий, находящихся в кооперации?

- Сегодня этот процесс очень сложен в силу абсолютной невозможности контролировать состояние предприятий промышленности, особенно в "нижней" части кооперации. Нам приходится тратить время и деньги для того, чтобы дополнительно проводить какие-то испытания по кондиционности сырья, материалов, которые используются в конструкции, с тем, чтобы не столкнуться с ситуацией, когда нам поставляют некондицию. А сегодня ситуация такая, что очень часто поставляются некачественные материалы и полуфабрикаты и нам приходится от них избавляться.

- То есть у вас фактически работает внутреннее ОТК?

- Да, это внутреннее ОТК, которое действует в соответствии с той методологией, которая на сегодняшний день принята. Это направление мы постоянно усиливаем, чтобы уберечь себя от некондиционного сырья и материалов, которые могут повлиять на окончательный облик изделия.

- У органов государственной власти, спецслужб есть какие-то возможности оказать вам помощь на этом направлении?

- Опыт показывает, что фактически - нет. Та практика, которая сложилась, приводит к почти бесконтрольному поведению отдельных предприятий, особенно с частной формой собственности. Это усугубляется тем, что в ряде случаев не существует рынка, а есть лишь монопольные производства, которые устанавливают свои цены и в некоторых случаях выполняют работы без сложившегося за многие десятилетия порядка контроля со стороны военных представителей - просто из-за отсутствия военпредов.

Уже сейчас ясно: "Булава" способна преодолевать в случае необходимости все эшелоны перехвата американской системы ПРО.
Фото МИТ

Я не говорю, что такая ситуация существует повсеместно. Но белых пятен очень много, мы сплошь и рядом сталкиваемся с ситуациями, что для тех или иных изделий поставляются материалы, клеи, смазки, покрытия с просроченными сроками, с характеристиками, не соответствующими техническим условиям, с параметрами физико-механических свойств, которые значительно отличаются от тех, что должны быть на самом деле. И единственный инструмент, который у нас остается в руках, чтобы поставить необходимый заслон некачественной продукции, - это бдительность. Когда я говорю "мы", имею в виду не только МИТ, но и Воткинский завод, и другие предприятия, которые действуют по этому сценарию каждый в своем направлении. Это единая для всех методология.

- А насколько здесь применим советский опыт, когда под крупные, критически важные для национальной безопасности страны военно-технические программы создавались специальные органы управления?

- Да, тогда были жесткая централизация и контроль, которых сейчас просто нет. И представить себе, что такую схему можно реализовать в рамках существующей административной системы, просто невозможно. Мы на эту тему говорим уже в течение многих лет. А ведь были обращения не только со стороны генеральных конструкторов, но и со стороны федеральных властей, в частности, Борис Грызлов обращался по результатам совещания, которое он проводил в 2005 году. Но решения, которые бы позволили как-то сдвинуть ситуацию с мертвой точки, не исполняются.

Повседневная работа, нацеленная на обеспечение дееспособности предприятий всех уровней, участвующих в создании сложных систем вооружения (а это касается не только ракетной техники, но и авиации и судостроения), в государстве не ведется. Она подменяется малоэффективными мерами контроля хода исполнения отдельных работ.

- Затормозился ли процесс потери критически важных технологий?

- Нет, он как был, так и остается. Ситуация еще больше усугубляется: с самого нижнего уровня кооперации она переходит уже на более высокие уровни. На эту тему в сентябре и в феврале шел разговор на заседаниях Военно-промышленной комиссии. Принимались решения, которые, к сожалению, пока не выполняются.

- Как решается вопрос с финансированием программ, которые реализует МИТ?

- Если вспомнить, что было лет 5 назад, то ситуация изменилась кардинальным образом. Хотя в области финансирования все-таки есть серьезные вопросы, которые связаны не столько с интегралом тех финансов, которые выделяются, сколько с динамикой поступления этих средств. В силу того, что мы имеем дело с изготовлением продукции в течение довольно длительного временного интервала, для нас важно не только получить необходимую сумму, но и соблюсти динамику поступления средств. И вот та методология и тот инструментарий, которые сегодня заложены в возможность получения аванса, являются абсолютно ущербными. Но деваться нам некуда, и в очередной раз доказывать абсолютно очевидные вещи уже надоело.

Те события, которые происходят с точки зрения изменения самой структуры заказов, носят, скорее, не позитивный, а негативный характер. Ситуация с ценообразованием, ситуация с отношениями заказчик-исполнитель вместо того, чтобы упрощаться, усложняется, запутывается, становится многозвенной, и все это приведет к тому, что через год-два сложность протекания этого процесса неизмеримо увеличится. Начиная с системы конкурсных заказов, в которой очень много белых пятен и недоработок. Сама идея правильная, но у нас в подавляющем большинстве разработкой уникальных систем занимаются единичные исполнители - кроме них, никто просто не может этого сделать, в результате конкурсы превращаются просто в фарс. Но это отнимает время у людей, которые вынуждены заниматься подготовкой соответствующих бумаг. Ценность этого процесса с точки зрения заложенной идеи практически нулевая.

И это касается прежде всего отсутствия механизма ценообразования на продукцию подобного рода. Не надо далеко ходить - дефляторы, которые устанавливаются на этот год, ниже, чем официальный дефлятор у государства. На следующий год - еще ниже. Ясно, что они абсолютно не будут соответствовать тому, что реально происходит в экономике. Итог простой - та программа вооружения, которая была принята в 2001 году до 2010 года, просуществовала 5 лет и рушится из-за необоснованности тех финансовых ресурсов, которые выделялись на ее реализацию. И в том числе из-за несоответствия, по причине отсутствия механизма ценообразования, реальных цен на реальную военную продукцию. То же самое будет с нынешней программой. Пройдет 5 лет, поверьте моему слову, в 2011 году по той же самой причине и новая программа окажется нежизнеспособной.

- Занимаясь вопросами создания ракетной техники, вы не можете не замечать ужесточения линии поведения США в отношении нашей страны. Я имею в виду озвученные в прошлом году планы американских аналитиков об уничтожении российской ракетной группировки в первом ударе, планы развертывания по периметру российских границ загоризонтных РЛС и стартовых позиций противоракет. В этой ситуации вы ощущаете, что время для решения всех тех вопросов, о которых вы говорите, сжимается? Или у нас в запасе какой-то временной резерв все-таки остается?

- Здесь очень много наносного, и при такой постановке вопроса слишком широко поле для ура-патриотов, которые, бия себя в грудь и рьяно отстаивая интересы государства, на самом деле имеют определенный интерес в этом вопросе. Чтобы трезво оценить действия Соединенных Штатов Америки, стоит воспользоваться исторической аналогией. Сейчас во главу угла поставлены те действия США, которые направлены на строительство системы ПРО. Хотя на самом деле поле деятельности американцев в области разработки военных технологий гораздо шире.

Мне неоднократно приходилось говорить о том, что принята программа "Единая перспектива 2010". Это объединение ударных вооружений вокруг принципиально новой концепции ядерного сдерживания. Направлены все эти инициативы не только против России. В рамках "Единой перспективы" американцы поставили перед собой задачу технологического отрыва не только от России, но и от всех стран Западной Европы и от Японии в военной области. Это преследует определенные политические цели - благодаря такому отрыву США окажутся впереди планеты всей в этой довольно чувствительной области и получат определенные политические дивиденды. Для того чтобы реализовать эти политические дивиденды, нужны соответствующие ресурсы, неслучайно военный бюджет, который планируется на 2008 г., самый большой за всю историю Соединенных Штатов. И он будет расти.

Я думаю, относиться к этому процессу надо трезво и спокойно. В этом смысле руководство страны, на мой взгляд, действует абсолютно адекватно. Та психологическая война, которая ведется в связи с развертыванием системы противоракетной обороны в Европе, имеет несколько уровней: верхний - политический, а также военный и технологический. С точки зрения военного и технологического она распадается на несколько подзадач, каждая из которых имеет свои аспекты. Если говорить о той части системы, о которой сегодня идет речь - об информационном канале, то есть о размещении РЛС в Чехии, то ничего нового, помимо того, что уже существует, этот канал не принесет. Те радиолокационные комплексы, которые находятся в Англии и Норвегии, решают те же самые задачи, которые будет решать и комплекс в Чехии. Если говорить о позициях противоракет, то это действительно принципиально новое явление. Но проблема тут не столько в опасности их размещения вблизи наших границ, сколько в создании прецедента.

Сам факт размещения противоракет является прежде всего элементом психологической борьбы, которая ведется в том числе и с расчетом на непрогнозируемую реакцию со стороны Российской Федерации. И здесь нам надо быть трижды взвешенными в реализации каких-то ответных действий дипломатического или военно-технического характера, которые позволили бы либо парировать, либо свести к минимуму тот эффект, на который рассчитывают США.

- То есть не надо втягиваться в гонку вооружения?

- Если говорить интегрально и по большому счету, мы не должны поддаться на эту провокацию, как это было 25 лет назад, в 1983 году, когда американцы провозгласили SDI (Стратегическая оборонная инициатива). Тогда мы израсходовали огромные ресурсы в довольно ограниченный исторический промежуток времени и на выходе из этой работы получили практически нулевой эффект.

- Оценивая те усилия, которые США предпринимают по построению национальной ПРО, имеем ли мы гарантию того, что проектируемые ракетные комплексы, прежде всего "Булава-30", а также и "Тополь-М", способны преодолевать в случае необходимости все эти эшелоны перехвата?

- По нашей самой пессимистической оценке, в ближайшие десятилетия тот уровень технологий, которым располагает и будет располагать человечество, гарантированно обеспечит потенциальную эффективность разрабатываемых боевых ракетных средств в тех условиях, которые мы прогнозируем. В том числе и в условиях масштабного развертывания системы ПРО. Повторюсь, гарантированная эффективность в этих условиях.


	ЭКСКЛЮЗИВ