Проект «Булава» начался с абсурда
При академике Макееве, и некоторое время после его смерти с наземного стенда по каждому новому «изделию» проводилось от 16 до 20 пусков на различные дальности. Результаты этих испытаний обеспечили модернизацию ракет для полета по настильным траекториям, в т. ч. из высоких широт, для поражения защищенных малоразмерных целей и повышения стойкости к поражающим факторам различной природы. А после завершения испытаний с наземного стенда проводилось до 18 пусков ракет в различном боевом оснащении с подводных лодок из Белого, Баренцева и Норвежского морей. Скажем, ракетный комплекс Д-19 «Тайфун» с ракетой РСМ-52 при производстве 13 пусков с головной подводной лодки только 2 произвел «недостаточно успешно». Хотя это – ракета такого же типа, как и «Булава»: трехступенчатая, на твердом топливе. В отличие от «Булавы» она весила не 30–40, а почти 90 тонн. И запускала боеголовку весом 2,5 тонны – с 10 боевыми блоками индивидуального наведения на цель и комплексом средств преодоления ПРО на 8000 км.
Генеральный конструктор Московского института теплотехники Юрий Соломонов, презентовав свою книгу «Ядерная вертикаль», попытался объяснить причины неудачных испытательных пусков морской баллистической ракеты «Булава».
Как утверждает Соломонов, серия неудачных испытаний не связана с проектно-конструкторскими решениями. «Испытания новейшего стратегического ракетного комплекса «Булава» шли с переменным успехом, – рассказывает он в своей книге. – Несмотря на то, что пусками подтверждены основные проектно-конструкторские решения, добиться стабильности в получении положительных результатов не удалось».
Собственно, о том, что в теории ракета замечательная, стопроцентно не брались утверждать и ее самые ярые оппоненты. Они только указывали на такой печальный факт: «Булава», при всех своих достоинствах, не летает.
Напомним: к примеру, 10-й (по официальным данным) запуск ракеты, проведенный в декабре 2008 года, провалился от того, что во время работы третьей ступени ракеты произошел сбой, после чего была отдана команда о самоликвидации. После этого испытания ракеты на море были приостановлены для проведения наземных стендовых испытаний. В конце апреля 2009 года заместитель министра обороны России Владимир Поповкин заявил, что «Булаву» вернули на стендовые испытания. По его словам, «необходимо уделить больше внимания технологическим процессам и дополнительно провести целый ряд наземных испытаний ракеты для повышения надежности». После этого в середине июня начальник генерального штаба Вооруженных сил РФ генерал армии Николай Макаров заявил, что все технические проблемы, обнаруженные в ходе испытаний «Булавы», почти решены, после чего 15 июля состоялся 11-й официальный пуск, завершившийся самоликвидацией ракеты в результате «нештатного срабатывания первой ступени». Как сообщал источник Интерфакса, причиной аварии стал сбой в работе газогенератора – блока, преобразующего энергию газов от горения ракетного топлива в электроэнергию для систем управления
О последующих событиях КМ.RU уже сообщал. И об изначальной авантюрности передачи проекта разработки морской стратегической ракеты Московскому институту теплотехники. И о последующих неприятностях. И о чести мундиров высших начальников в связи с этими историями – но это в данном случае уже не так важно. В конечном итоге, как рассказывал КМ.RU, высшее политическое и военное руководство страны приняло решение любой ценой сделать «Булаву» дееспособной. Как откровенно объявил Владимир Поповкин, «денег и времени у страны сегодня на создание чего-то принципиально нового в части морских стратегических ядерных сил нет». В результате гендиректор разрабатывавшего «Булаву» Московского института теплотехники Юрий Соломонов ушел со своего поста. Его место занял Сергей Никулин, возглавлявший Московский машиностроительный завод «Вымпел». Данный пост он занял в результате победы в объявленном конкурсе на замещение должности. Тем не менее, Соломонов сохранил за собой пост генерального конструктора.
После всех оргвыводов и разбирательств различных комиссий очередной пуск «Булавы» был назначен на конец октября – начало ноября. Атомная подводная лодка «Дмитрий Донской», как сообщало РИА «Новости», действительно покинула Беломорскую базу в Северодвинске 26 октября, но вернулась туда в ночь на 28 октября. Однако вскоре после того, как «Дмитрий Донской» «впустую» сходил в Белое море, некий «представитель ВПК», близкий к комиссии по расследованию причин последней аварии, сообщил РИА «Новости», что попытка очередного запуска была, но она провалилась уже на старте. Поэтому «Дмитрий Донской» и поспешил вернуться в Северодвинск. Военно-морское командование категорически опровергло это заявление, но анонимный собеседник РИА «Новости» настаивал, «что просто так такие лодки, как «Дмитрий Донской», в море не выходят». Тем не менее, тогда же официально было объявлено, что очередные и плановые испытания межконтинентальной баллистической ракеты «Булава» пройдут 24 ноября 2009 года.
Но потом вместо запуска последовало лишь заявление Интерфакса о том, что испытания состоятся в декабре. В том же сообщении, со ссылкой на анонимный источник, говорилось, что «причины, из-за которых октябрьский пуск не состоялся, проанализированы и устранены».
И, тем не менее, очередной (официальный) запуск, состоявшийся 9 декабря 2010 года, также провалился. Как утверждали «информированные источники», первые две ступени ракеты отработали штатно, и проблемы возникли с третьей ступенью, так что запуск даже можно, как настаивают разработчики, считать частично успешным (при предыдущих неудачных испытаниях не срабатывала уже первая ступень). Последующее расследование выяснило, что причиной последнего провального запуска стал отказ механизма управления тягой твердотопливного двигателя. В очередной раз разработчики могут утешать себя тем, что это – не конструктивный дефект, а производственный, который можно устранить. Однако в результате из 12 состоявшихся запусков относительно успешно прошло только 5 (а полностью успешно – вообще всего один). Их проведение – удовольствие не из дешевых. Сколько их надо провести, чтобы выявить все прочие возможные производственные дефекты? И не допускать их никогда впредь?
Сейчас Соломонов пытается дать свое видение причин, по которым ракета не летает. Так, по оценке создателя «Булавы», «ряд из них, так или иначе, связаны с оборонной промышленностью. Это – изношенность станочного парка, утеря ряда технологий в производстве (и прежде всего – в материаловедении), кадровые проблемы». Тут, без сомнения, он прав. Можно вспомнить сорвавшееся в июне у Сергея Иванова, курирующего оборонно-промышленный комплекс, признание. Вице-премьер тогда заявил, что в создании ракеты участвуют более 650 предприятий, и проконтролировать качество работы их всех «невозможно». Так что же, требуется 650 запусков, чтобы выявить недочеты работы каждого из этих предприятий? Или, может, не останавливаясь перед жесткими мерами, попытаться сперва навести на каждом из них порядок?..
«Еще одна важная причина, – считает конструктор, – отсутствие в стране необходимой стендовой базы для полномасштабной экспериментальной отработки, что вынуждало идти нетрадиционным путем, вызывая ожесточенное сопротивление оппонентов». Но об этом разработчики «Булавы» должны были знать с самого начала. КМ.RU уже рассказывал, ссылаясь на военных экспертов, что сама предложенная концепция унификации стратегических ракет морского и наземного базирования оказалась «чересчур самонадеянной по замыслу и ущербной в реализации». То, что было хорошо при наземном пуске, создало массу проблем, когда ракете пришлось стартовать с морской акватории. Как указывают специалисты, в море стратегический ракетоносец находится в условиях «гидрокосмоса», когда ошибки в определении места и курса неизбежны. При этом точность выработки данных для стрельбы зависит от времени нахождения подлодки на заданном курсе при минимальных отклонениях по скорости, глубине, крену и дифференту.
А т. н. мобильные (наземные, грунтовые или железнодорожные) ракетные комплексы, в отличие от комплексов морского базирования, подвижны лишь условно. Их пусковая установка при подготовке к выстрелу вывешивается и строго горизонтируется гидравлическими опорами. И не где попало, а в заранее выбранных местах старта с геодезической привязкой особой точности. Для баллистических ракет подводной лодки такие условия могут быть созданы лишь при швартовке у пирса в месте базирования.
В Московском институте теплотехники, не имеющем опыта морского ракетостроения, это могли и не учитывать. И в результате многоходового лоббирования вопроса МИТ взялся за создание новой системы оружия на голом месте. А все существовавшие до этого наработки, в т. ч. многолетний опыт уральского КБ им. Макеева, где как раз специализировались на баллистических ракетах для подводных лодок, были отвергнуты за ненадобностью. Причем конструкторы МИТ намеренно отказывались от контрольных испытаний с наземного стенда, чтобы в условиях отсутствия качки, набегающего потока воды, волнения, ветра и перепадов давления с температурой внешней среды не проявились все недоработки и провалы конструкции.
Однако, как бы то ни было, несмотря на все понесенные неудачи, российское оборонное ведомство вынуждено теперь доводить эпопею с «Булавой» до конца. Теперь ее будут запускать уже с двух кораблей – не только с «Дмитрия Донского», с которого производились все эти пуски. На боевую вахту выходит подводный ракетоносец «Юрий Долгорукий» класса «Борей», который, согласно замыслу моряков и конструкторов, должен быть вооружен как раз «Булавой».
За комментариями KM.RU обратился к независимому военному эксперту, доктору технических наук, полковнику в отставке Петру Белову:
– Происшедшее с «Булавой» стало следствием прежде всего того, что в стране отсутствует система принятия обоснованных стратегических решений. В результате мы имеем серьезнейшие неудачи в развитии стратегических ядерных сил. Из-за того, что в стране нет такой научно-исследовательской организации, которая могла бы всесторонне взвесить различные варианты, спрогнозировать развитие ситуации и выдать обоснованные рекомендации Верховному главнокомандующему, у нас и принимаются абсурдные стратегические решения.
В свое время было решено, что основой ядерных сил сдерживания должна стать одна ракета, которая, мол, годится и для наземного базирования, и для морского. Но это же абсурдно! Универсализация, как правило, проигрывает специализации.
Мы уж не будем говорить о сухопутной компоненте. Вся страна испытывает гордость, что у нас есть мобильные комплексы со стратегическими ядерными ракетами, которые всегда могут гарантировать нашу безопасность. И американцы нам подыгрывают: вот, мол, какие у русских грозные комплексы, могут нанести удар хоть из сибирской тайги! Однако его же разработчик Юрий Соломонов признался в своем выступлении в президиуме Академии наук: этот комплекс, по сути, невозможно замаскировать, и его неминуемо обнаружат те же средства радиотехнической разведки. Заметьте: даже разработчик признаёт это!
Что касается морской компоненты, то здесь абсурдное решение принималось в 1998 году, когда было решено прекратить работы по проекту «Барк» – созданию новой твердотопливной ракеты для атомных подлодок, которую проектировало КБ им. Макеева.
Кстати, нужен ли был «Барк» или нет – я бы судил осторожно. Поскольку «Барк» предназначался для громоздких подводных лодок типа «Тайфун», которые должны были нести 20 таких ракет, каждая из которых оснащалась 10 боевыми блоками. В силу колоссальных размеров всего этого комплекса противником были бы предприняты все меры для того, чтобы воспрепятствовать пуску этой системы, тем более что запуск ракет с подводных лодок не может быть одновременным. Поэтому я сейчас не буду говорить о том, правильно или неправильно было отложено производство «Барков». Но то, что производство баллистических ракет для подводных лодок было перепоручено предприятию (Московскому институту теплотехники. – Прим. KM.RU), которое не имело в этом деле никакого опыта и никакой испытательной базы, – вот это решение было заведомо обречено на неуспех.
Одно дело – произвести пуск с наземной пусковой установки, и совсем иное – с подводной лодки, которая обязана сделать это, находясь в движении, и к тому же на определенной глубине. Подводному пуску предшествует открытие шахты с неизбежным заполнением этой шахты водой. Далее: если пуск происходит в движении (а так и должно быть всегда), то на ракету непременно оказывает сопротивление напор воды – относительно движущейся лодки. Все это – вопросы чрезвычайной сложности. К этому КБ Макеева и другие наши организации шли десятилетия.
У нас же в 1998 году подвернулись люди, которые сказали: «Мы сделаем». Традиционно занимавшийся вопросами морских ракет НИИ-27 от этого вопроса был отстранен, решение принималось в ЦНИИ, принадлежавшем РВСН, А у них были традиционно хорошие отношения с Соломоновым. И тогдашний министр экономики Яков Уринсон прямо сказал, что в ракетах не разбирается, но надо, чтобы «попроще и подешевле». Известный конструктор АПЛ Игорь Спасский хоть и был, но тогда он почему-то отмолчался. И вот нашли человека – заместителя начальника оперативного управления главного штаба ВМФ Кравченко. Он и поставил свою подпись под решением, что можно, дескать, перепоручить дело Московскому институту теплотехники. На самом деле это было решение абсурдное и нереализуемое. Но, видимо, определенным силам такое решение и было нужно.
А сейчас мы приближаемся к 2015 году, когда американцы намерены иметь полномасштабную систему ПРО, которая будет гарантировать им парирование сравнительно небольшого числа боевых блоков – тем более если они будут выпущены не одновременно и не массированно, и не будут сопровождены нужным количеством ложных целей. И в этом смысле мобильные «Тополя» и «Булавы» как раз делают американскую ПРО эффективной, причем с учетом той самой «Булавы», которая не летает. А возможности американской ПРО к этому времени уже будут превышать парирование 300 и даже 600 наших боевых блоков.
