Стартует черная "Сатана".

Беседы с академиком Российской АН Владимиром Федоровичем Уткиным, а также воспоминания, комментарии, отступления, справки, споры и попытки восстановления истины.

Беседа вторая.

В. Ф. Уткин рассказывает о боевых ракетных комплексах. Ну а название символичное:

ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВО "САТАНА"

_Понятие "секретность" крепко въелось в плоть и кровь моего поколения. Журналисту не положено было спрашивать "за пределами" космической области, а конструктору надлежало отвечать в тех пределах, о которых можно писать в газете. А что можно, обычно определяла "инстанция" - так именовался коллектив, который определял стратегию и тактику пропаганды той или иной области науки, техники, промышленности. Любопытно, что за контакт всех ракетчиков с газетчиками отвечал перед ЦК КПСС и Совмином ЦНИИМАШ, которым ныне руководит Владимир Федорович Уткин.

Обычно в канун того или иного пуска сотрудники института составляли "план пропаганды". Тогдашний директор ЦНИИМАШа Юрий Александрович Мозжорин согласовывал его в ЦК и Совете Министров, и с этой поры сей "документ" становился Законом. Что-то делать вне этого плана было не только запрещено, но и пресекалось моментально... А потому между прессой и Мозжориным всегда возникали конфликты, нам хотелось рассказать побольше, а цензоры старались четко следовать инструкциям.

Подобные планы предусматривали "открытие" тех или иных специалистов. Им разрешалось контактировать с прессой, комментировать события, и каждый раз такой список согласовывался наверху. Естественно, Генеральный конструктор Владимир Федорович Уткин никогда в него не попадал, ему категорически запрещалось не только давать интервью, беседовать с журналистами, но даже встречать ся с ними! Уходили в космос спутники, созданные под руководством Уткина, но практически все двадцать лет его работы в ЦНИИМАШе упоминать о нем было нельзя. И прежде всего потому, что его коллектив создавал боевые ракетные комплексы, в частности, легендарную ракету "Сатана". (См. "Наука и жизнь" ╧ 2, 1995 г. - Прим. ред.)

Время прошло, но "разговорить" Владимира Федоровича на эту тему было нелегко...

- Расскажите хотя бы в общих чертах о боевом ракетном комплексе. Ну, так, чтобы нам, людям несведущим, что-то стало понятно...

- Ну, во-первых, раз уж "комплекс" - значит, много всего... Ракета - это главная составляющая. Далее - стартовый комплекс: либо наземный, либо шахтный, либо морской, либо воздушный... На заре создания нашей техники были "идеологические споры" - что главнее? Одни утверждали, что ракета - это патрон, а шахта - гильза... Что же все-таки первооснова: шахта или ракета?

- Извечный философский вопрос: кто главнее - яйцо или курица?.. Впрочем, насколько я помню, академик Глушко убеждал, что его двигатели - это телега, и не имеет значения, что именно поднимать на ней в космос - человека или болванку из металла, тем самым он доказывал, что именно ему, а не Королеву, принадлежит первенство в космосе...

- Мне не хотелось бы комментировать высказывания академика Глушко - то история давняя, и к ней я не имел отношения. Потому говорю о близком мне, о том, что волнует и сейчас, хотя прошло уже много лет...

Из воспоминаний академика
А. Д. Сахарова. Я не случайно хочу обратиться к одному теперь уже историчес кому документу - воспоминаниям Андрея Дмитриевича Сахарова. В них он лишь вскользь рассказывает о ракетной технике, а основное внимание уделяет своим "изделиям", тем, что ставились на ракетные комплексы. Но вольно или невольно академик Сахаров провел черту между авиацией и ракетной техникой - он четко показал, когда именно авиация уступила первенство ракетам... Впрочем, это настолько малоизвестная страничка в истории нашей страны, что ее я воспроизвожу полностью. Андрей Дмитриевич пишет:

"Наряду с испытательными взрывами по приказу Хрущева были запланированы и военные учения с использованием ядерного оружия. (Кажется, эти планы не были осуществлены, за одним исключением). Вот один из таких планов: 50 стратегических бомбардиров щиков должны были пройти в стратосфере над всей страной в боевом строю, преодолеть ПВО "синих" и нанести бомбовый удар по укрепленному району "противника"; при этом 49 самолетов должны были сбросить макетные бомбы, но один - боевую термоядерную! Были и еще более "серьезные" планы с использованием баллистических ракет. Хрущев действительно не был "слюнтяем"!..."

Впрочем, осуществить задуманное помешало снятие Хрущева, и новое руководство страны стало несколько иначе смотреть на военную ситуацию в мире. Стало понятно, что "с позиции силы" ничего особенно не добьешься. Однако для такого, столь очевидного каждому нормальному человеку "просветления" и нам и за океаном потребовалось несколько десятилетий...

Из воспоминаний Н. С. ХРУЩЕВА: "Семерка" запускалась со столообразного старта. Я поставил задачу перед Сергеем Павловичем: "Если наступит кризисный момент, когда нам придется использовать ракеты, то противник не оставит нам времени на подготовку. Нельзя ли что-нибудь сделать, чтобы ракета заранее находилась в подготовленном состоянии?" - "Нет, пока мы этого сделать не можем", - ответил он... Свою мысль о необходимости держать ракеты в готовности я высказал и другим лицам. Она дошла через Устинова до Янгеля. Янгель тогда еще не находился на большой высоте. Но спустя какое-то время Устинов доложил, что Янгель берется сделать ракету моментального действия на кислоте, которая будет стоять на боевом взводе.

Я ухватился за это предложение. Вот как раз то, без чего мы не сможем обеспечить оборону СССР! ... Янгель сообщил о том, как он считает возможным решить задачу постановки ракеты на боевой взвод. Королев вскоре узнал об этом. Он считал себя ведущим в ракетостроении, и вдруг за решение проблемы, от которой он отказался, берется еще не признанный конструктор? И Королев встретился со мной. "Прошу отдать эту ракету мне, - сказал он, - я сделаю ее на кислоте, и она будет стоять на боевом взводе даже без дополнительных направляющих устройств, которые выносятся за 500 километров от ракеты". - "Очень хорошо, делайте, - ответил я, - но только кислородную, то есть вашу же улучшенную ракету. А передать вам ракету на кислоте, которую предложил Янгель, ему будет в обиду. Вы отказались, Янгель взялся за дело, а теперь вы хотите все забрать в свои руки. Это невозможно. Ведь идея родилась в его бюро, пусть он и решает свою проблему. Начнется соревнование: вы станете готовить ракету моментального действия на кислороде, а он - на кислоте".

Этот фрагмент из воспоминаний Никиты Сергеевича Хрущева свидетельствует о том, что академик Сахаров в своих предположениях о "воинственности" Хрущева был не прав. СССР в те годы не был готов к глобальной войне, более того, Хрущев прекрасно понимал, что США намного превосходят нас и в ядерном оружии, и в авиации, и в огневой мощи.

Вернемся к воспоминаниям, к той их части, которая касается КБ "Южное". Хрущев пишет: "Некоторые военные, честные люди и хорошие коммунисты, относились к ракетам без энтузиазма. Когда мы бывали на испытаниях, они смотрели на запуски ракет, морщились и судачили между собой: "Какофония, а не музыка. Артиллерия - вот симфония. Когда ведет огонь ствольная артиллерия, приятно слушать. А тут - черт его знает что: пыль, гам, шум, а толку?" Не все тогда верно оценивали новый вид оружия... К нашей радости, и Янгель изготовил потом свою ракету, довольно мощную. Это сразу превратило нас в ракетно-ядерную державу. Мы почувствовали, что готовы к ответному удару по любому агрессору.

Бюро Янгеля уже включилось тогда в создание стратегических ракет ближнего, среднего и дальнего действия, и мы стали переводить промышленность на конвейерное их производство. В пропаганди стских целях я даже рекламировал на весь мир советское достижение, что мы сейчас делаем ракеты чуть ли не автоматами, как сосиски..."

Это высказывание Хрущева подхлестнуло гонку вооружений. Он надеялся лишь "сдержать" американцев, а на самом деле вынудил их бросить дополнительные средства на создание ракетных систем. А потому я спросил академика Уткина:

- Вы забыли упомянуть еще атомщиков. Они считают, что в ракетном комплексе главное - их "изделие", не так ли?

- А действительно, разве не так? Ведь ракетный комплекс делается ради запуска искусственного спутника Земли, а боевой комплекс - для того, чтобы доставить ядерную боеголовку до цели. И еще. Не может быть хорошей ракеты при плохом старте и наоборот!.. Как пример хорошей работы я хотел бы рассказать о комплексе "Зенит". Ракета "Зенит" имеет автоматический старт.

- Что это такое? Полное отсутствие человека?

- Нет, почему же! Мы сидим и пьем чай, а ракета лежит в хранилище вместе со спутником. Она постоянно готова к доставке на стартовую позицию... Дается команда: "Завтра произвести пуск!". А мы продолжаем пить чай...

- Не долго ли?

- Если не хотите чаю, тогда выбирайте занятие себе сами! Главное то, что вы далеко от ракеты, а все происходит, как и положено. Председатель государственной комиссии спрашивает у главных конструкторов о готовности своих систем, те докладывают о заправке, прицеливании и так далее. Затем Генеральный делает заключение, что ракетный комплекс готов к проведению испытаний. И тогда, в назначенное время, командир расчета нажимает кнопку "Пуск!"... Мы пьем чай, а циклограмма пуска пошла... Открываются ворота, из хранилища выезжает ракета-носитель "Зенит" с космическим аппаратом, подается к стыковочной плите, а там есть разъемы, и происходит стыковка. Если все нормально, то ракета поднимается... На улице минус тридцать или сорок градусов, а мы с вами сидим в тепле, следим за подготовкой к старту по телевизору... На стартовой площадке при заправке ракеты и подготовке ее к пуску никого нет, а ракета уже в вертикальном положении - идет заправка. И пуск!.. Чего мы достигаем? Мы не рискуем людьми, ведь, к сожалению, аварии случаются, погибают люди... В общем, было найдено много интересных решений, в том числе и по системам управления - на фирме, руководимой Владимиром Лаврентьевичем Лапыгиным, ну и конечно же, главным конструктором стартовых комплексов Всеволодом Николаевичем Соловьевым.

- Но ведь "Зенит" не боевая техника?

- А я Генеральный конструктор как боевых комплексов, так и космических. И естественно, опыт создания военной техники, а я начинал с нее, затем был использован и для сугубо мирной. Так в целом развивалась вся ракетная техника в Советском Союзе.

- Сколько поколений боевых комплексов было в вашей жизни?

- Все, начиная с Р-1...

- Как это начиналось для вас?

- Я приехал в Днепропетровск 22 июня 1952 года. Думал, что ненадолго, а оказалось - на сорок лет... Мы, молодые специалисты из разных вузов страны, собрались, чтобы выпускать серийно ракету Королева Р-1. Приехала группа опытных специалистов во главе с Василием Сергеевичем Будником, он был заместителем Королева: прочнист Никитин, баллистик Герасюта, двигателист Иванов, Назаровы... Пришли мы все из разных институтов. Я из Ленинградского военно-механического, другие из МАИ, МВТУ. Мы были из разных школ, и каждый принес что-то свое. Это обогащало всех. Вскоре была организована группа ведущих, в нее пришел Лев Абрамович Берлин. Позже он стал заместителем главного конструктора. Уехал на полигон, там и погиб...

- Это будет позже, а первые шаги?

- Работали с Р-1, потом с Р-2... Вместе с производством этих ракет сами потихонечку росли. Я был сначала ведущий инженер, потом руководитель группы...

- Что это были за ракеты, самые первые наши комплексы?

- Это ракеты Королева. Завод в Днепропетровске был создан для серийного выпуска его машин.

- Это же по сути копия ФАУ-2?

- Первая ракета Р-1 - да. Но у Р-2 был уже один несущий бак - и это было уже не ФАУ... Поначалу для Р-1 надо было сделать всю техническую документацию для серийного производства. Работа над Р-1 - это серьезная и важная ступень в развитии нашей ракетной техники, и ни в коем случае ее роль в истории преуменьшать не следует.

Именно в эти годы мы смогли понять размах новой отрасли. Мы увидели, что необходимо развивать двигательное направление, создавать принципиально новые системы управления, организовывать новейшие производства, исследовательские институты, испытательные стенды... У Р-2 ничего общего с ФАУ-2 уже не было. Потом была еще одна машина Королева - Р-5. Это еще один шаг в ракетостроении.

И вот тут те специалисты, которые приехали от Королева, пришли к выводу, что они могут сделать свою машину. Это Герасюта, Ковтуненко, Никитин, Будник и другие. Честно говоря, уже "руку набили" при выпуске трех серийных ракет Королева, знали и слабости и сильные стороны этого направления, а потому вышли с предложением делать Р-12 на токсичных компонентах топлива. Ракета была неплохо проработана в НИИ-88 (теперь это ЦНИИМАШ). Ясно, что необходимо было найти организацию, которая занялась бы такими ракетами. Королев был приверженцем своего направления, думал уже о космосе, а Михаил Кузьмич Янгель был назначен главным конструктором в Днепропетровск...

Короткая справка. Чуть позже Янгель вызовет Уткина и скажет ему: "Нам поручили новое направление - твердотопливные ракеты". - "Но я всю жизнь занимался жидкостными, с самого начала". - "И с Р-12, так что тебе, Владимир Федорович, и карты в руки..." Видно, Янгель знал, что еще в военно-механическом институте Уткин именно ракетам на твердом топливе отдавал предпочтение...

- ...И вот мы сделали Р-12.

- Что значит "сделали"? И чем она отличалась от предшественниц?

- Компонентами топлива, и это главное. Азотная кислота - среда очень агрессивная, а потому потребовалось изменить и соединения, и клапаны, и многое другое. Однако теперь машина могла стоять на дежурстве, готовая к пуску. Предыдущие ракеты на кислороде требовали сложной и долгой подготовки к старту. К тому же, кислород испаряется, и ракету нужно практически непрерывно подпитывать... А у нашей машины и система управления автономная, - ее делала фирма Пилюгина. Двигатели Валентина Петровича Глушко, стартовый комплекс Бармина, гироприборы Кузнецова. Прошли первые испытания, и машина получила очень высокую оценку, прежде всего, представителя "заказчика", то есть военных. А во главе наших сторонников там был генерал Мрыкин.

- Я знал его. По-моему, не только прекрасный офицер, но и специалист высочайшего класса! Не случайно позже он был председателем многих Правительственных комиссий по пускам...

- У меня о нем самые светлые и добрые воспоминания. Очень хорошо отзывается о нем в своей книге и академик Черток. Я полностью разделяю его мнение... Р-12 "покорила сердце" Мрыкина, она полюбилась в войсках, потому что была удобна в эксплуатации...

- Это был второй этап в боевом ракетостроении? Но ведь, к сожалению, с Р-12 случались и трагедии? Да и разговоры шли о том, что трудно с такими ракетами, так как топливо очень ядовито и легко отравиться?

- Разговоры и претензии были только в разгар борьбы за ракету! А потом сдали ее на вооружение, и в нашем "Южмаше" появились первые Герои Соцтруда - Янгель, Будник, Смирнов. Стали они и лауреатами Ленинской премии. А такие столь высокие награды, поверьте, всегда давались только за дело, за крупные достижения. Если кто-то вам будет говорить, что звезды и лауреатство было легко получить в нашей области, то не верьте... На базе ракеты Р-12 чуть позже провели пуск первого спутника серии "Космос"... Это я к проблеме о конверсии. Вот когда она началась! Мощный боевой ракетный комплекс и первый спутник Земли для нужд науки и народного хозяйства!

- Я знаю, что вы всегда работали на два фронта, даже больше - на три, четыре или пять... Кстати, именно эту ракету вы опустили в шахту?

- Не торопитесь... Появилась ракета Р-14. И диаметр побольше, и характеристики получше. Параллельно с ней началась работа над межконтинентальной ракетой. В это время мы поняли, что боевой комплекс надо защищать, так как у американцев повысилась точность стрельбы. Поэтому стали думать о шахте.

- Такое впечатление, будто американцы стимулировали развитие нашей ракетной техники?

- Шло соревнование двух систем. Естественно, на каждое достижение потенциального противника мы отвечали адекватно... Мы думали о шахтном варианте для Р-12, Р-14 и Р-16. Ракету Р-12 впервые пустили из шахты "Маяк" на полигоне Капустин Яр. Это была конструкция академика Бармина. Тревог было много, но машина хорошо вышла из шахты. Немного зацепила стабилизато ром за боковую поверхность, но пошла дальше спокойно. Так у нас появилось два комплекса с Р-12 - наземный вариант и шахтный. С Р-14 - аналогичная ситуация. Ракета одна, но использовать ее можно по-разному... Ну а судьба Р-16 начала складываться трагично - гибель Неделина, Берлина и других...

- Создавалось принципиально новое оружие, не так ли? Я имею в виду, что к вам пришли ядерщики...

- Впервые они появились на Р-5. И дальше мы уже всегда работали вместе...

Короткая справка: В рекордно короткие сроки удалось создать три баллистичес кие ракеты дальнего действия, вошедшие в историю конструкторского бюро как ракеты первого поколения: Р-12 (дальность 2000 км, первый пуск 22.06.1957 года), Р-14 (дальность 4500 км, первый пуск 06.07.1960 года) и Р-16 (дальность 13000 км, первый удачный пуск 02.02.1961 года). В качестве топлива были применены высококипящие компоненты: горючее - несимметричный диметилгид разин и окислитель - азотная кислота АК27И и АТ (азотный тетраксид). Компоненты топлива могли при необходимости три месяца храниться в баках ракеты.

- А когда мы реально, а не пропагандистски смогли достичь паритета с США?

- После создания межконтинентальных ракет Р-7 Королева и Р-16 Янгеля. Создание межконтинентальной ракеты потребовало и реконструкции завода, и новых технологий. Так что это был мощный рывок вперед.

- Насколько я знаю, этот рывок обошелся слишком дорого, я имею в виду те аварии, что случались на полигонах...

- Да, это так...

- Я был на "Маяке", подземный старт разрушен, и его уже не стали восстанавливать?

- К сожалению, в ходе испытаний взорвалась не одна ракета... Это была плата за незнание и ошибки, без которых любое новое дело просто невозможно!.. Испытания Р-12 прошли гладко, а одна "14-я" машина упала в шахту и разрушила ее.

- Что значит "упала"?

- Поднялась, а потом "вернулась", двигатели взорвались... А система старта была такая. Двигатели включались в шахте. Были сделаны специальные газоотводы, они располагались параллельно основному стволу, а наверху направлялись в сторону, чтобы не сжечь ракету, когда она выходит из шахты... Так вот, в этом случае ракета упала в шахту и уже там взорвалась. Над землей появился огненный шар, очень похожий на тот, что бывает при ядерном взрыве... Все-таки те машины были несовершенны. Ситуация изменилась в корне, когда мы создали "36-ю" машину. Тут не только повышенная мощность, дальность, увеличение диаметра, тут уже новая идеология в ракетострое нии - создание оригинального и надежного боевого ракетного комплекса, в котором продумано все.

- Я все-таки хочу вернуться в той трагедии, которая случилась на Байконуре. До конца выяснены ее причины?

- Да. Я вам посоветую обязательно познакомиться с воспоминаниями Александра Сергеевича Матренина, моего большого друга. Он пускал ту машину и подробно рассказал о случившемся...

Из воспоминаний генерала А. С. Матренина . "В сентябре 1960 года на полигон прибыла первая летная ракета Р-16. В этом же месяце Советом Министров СССР был утвержден состав Государственной комиссии по проведению совместных летных испытаний этой ракеты. Председателем комиссии был назначен Главнокомандующий Ракетными войсками Главный Маршал артиллерии Митрофан Иванович Неделин, а техническим руководителем испытаний - Михаил Кузьмич Янгель. Пуск ракеты был назначен на 23 октября 1960 года.

К исходу 20 октября с длительными задержками, связанными с выяснением причин сбоев и отклонений проверяемых параметров и заменой неисправных, отказавших приборов, автономные испытания были завершены, а 21 октября ракета была установлена на пусковое устройство, и началась ее предстартовая подготовка.

Пуск ракеты Р-16 был перенесен на одни сутки в связи с тем, что при предстартовых проверках были прорваны пиромембра ны, отделяющие баки ракеты от турбонасосных агрегатов двигатель ных установок...

В 19 часов 5 минут 24 октября 1960 года руководитель работ объявил 30-минутную готовность. Боевой расчет по этой команде произвел заключительные операции: отстыковку заправочных пневмокоммуникаций, снятие заглушек и ветрового крепления ракеты, отвод установщика от пускового устройства.

Примерно в 19 часов 15 минут в результате импульсов, выданных программным токораспредели телем на исполнительные органы, произошел запуск основного (маршевого) двигателя второй ступени ракеты. Огневое воздействие вызвало разрушение баков первой ступени и всей конструкции ракеты. Произошло соединение и интенсивное взрывообразное возгорание в общей сложности более 120 тонн компонентов топлива. Расходивш иеся от центра старта концентрические волны огненного смерча с большой скоростью поглощали на своем пути все живое. Лавинообразное горение продолжалось немногим более двадцати секунд и распространилось на 100-120 метров от центра старта.

В огне погибли 76 человек, из них 17 специалистов промышленности, 49 человек были эвакуированы в госпиталь космодрома и помещены в стационар, Впоследствии 16 человек скончались от ожогов и отравлений. Всего пострадали 125 человек.

В этой катастрофе погибли Председатель Государственной комиссии М. И. Неделин, заместите ли Главного конструктора КБ Л. А. Берлин и В. А. Концевой, заместитель Глушко Г. Ф. Фирсов, главный конструктор Б. М. Коноплев, первый заместитель Председателя Госкомитета СССР по оборонной технике Л. А. Гришин, заместитель начальника полигона А. И. Носов, начальники 1-го и 2-го научно-испытательных управлений полигона Е. И. Осташев и Р. М. Григорянц. Начальнику полигона К. В. Герчику и некоторым другим участникам удалось выбраться из зоны огня со значительными ожогами.

М. К. Янгель в этот момент отошел покурить вместе с заместителем Председателя Госкомиссии А. Г. Мрыкиным примерно на сто метров от пускового устройства, и это спасло им жизнь. Я с группой операторов, как и положено по дислокации боевого расчета, находился в подземном бункере...

Уже в 9 часов следующего дня, 25 октября на разрушенную стартовую позицию прибыла Правительственная комиссия во главе с Председателем Президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежневым. К исходу дня технические причины аварии были определены экспертной группой... Через несколько дней в печати было объявлено, что при исполнении служебных обязанностей в авиационной катастрофе трагически погиб Главнокомандующий Ракетными войсками Главный Маршал артиллерии М. И. Неделин. О гибели других лиц в этом сообщении не указывалось.

Л. И. Брежнев по согласованию с Н. С. Хрущевым объявил о том, чтобы специальное расследование по этому факту не проводить, а всем участникам, оставшимся в живых, сделать необходимые выводы.

Таким образом, моральная ответственность за случившееся ложилась целиком на одного человека - М. К. Янгеля. И эту ответственность он чувствовал до конца своей жизни".

- ...После гибели Берлина я стал исполнять обязанности заместителя Янгеля. Берлин погиб, Янгель лег в больницу, потому что катастрофа, конечно же, скосила его, и я был назначен Председателем комиссии по разбраковке всех изделий, что остались на заводе. А там ведь вторая ракета была почти готова, на две трети - третья, а также четвертая, пятая... Завод же не может стоять! Технология отработана: одна ракета на испытаниях, вторая - на контрольно-измерительной станции, третья - в сборке, четвертая - с баками, а пятая - в деталях. Такова схема работы, и каждая катастрофа или авария заставляет очень внимательно пройти по всей цепочке, чтобы определить, где именно допущен сбой... Полтора месяца ежедневно я приходил в цех, и мы разбирали все узлы один за другим, то есть проводили полную "ревизию". "Виновна", как известно, была система управления. Ее главный конструктор Коноплев погиб при взрыве...

- А официально было объявлено об авиакатастрофе...

- Нелепо это все! В Америке знали о случившемся, во всех ракетных КБ и институтах, а они по всей стране разбросаны. От кого скрывали?!

О Л. И. Брежневе и его воспоминаниях. Понятно, что сам Леонид Ильич не писал свои воспоминания. Более того, и "не вспоминал", то есть никому не рассказывал о своем прошлом. Журналисты, разъехавшись в разные концы страны, где воевал и работал Брежнев, по крупицам восстанавливали его жизнь. Им помогали многие, с кем в разные годы служил и встречался Леонид Ильич.

Мне же было необычайно тяжело, потому что Черненко, курировавший создание мемуаров Генерального секретаря, категоричес ки запретил контактировать как с руководством Военно-промышленной комиссии, которую возглавлял Смирнов, а именно он был в свое время директором "Южмаша", так и с главными конструкторами. Я не знаю истинных причин запрета, но приходилось "идти окольными путями" - я готовил серию материалов по истории космонавтики для "Правды" и одновременно собирал факты для мемуаров.

Теперь не грешно признаться, почему я принял предложение участвовать в написании мемуаров Брежнева. Тут основную роль играли не "близость" к высшему руководству страны, не стремление что-то получить за работу, а вполне понятный и объяснимый интерес газетчика, да и стремление правдиво рассказать о некоторых фактах истории и о роли в ней отдельных главных конструкторов. В воспоминаниях Брежнева подробно рассказано и о Михаиле Кузьмиче Янгеле, и о роли его КБ и, в частности, о гибели маршала Неделина. Леонид Ильич успел познакомиться со своими воспоминаниями, и они были подготовлены к печати под названием "Космический Октябрь". Предполагалось, что "Новый мир" опубликует их в 12-м номере за 1982 год - ко дню рождения Брежнева.

Так и случилось, но уже после смерти Брежнева. Буквально на следующий день после похорон воспоминания были затребованы "наверх", и из них были изъяты все характеристики главных конструкторов, все, что выходило за привычные и известные рамки, в том числе и история гибели Неделина. Из 160 страниц осталось чуть более пятидесяти... Механическое сокращение текста привело к грубейшим ошибкам, но, к счастью, эту часть воспоминаний бывшего Генерального секретаря уже не изучали ни в школах, ни на политзанятиях...

Я до нынешнего дня сожалею, что воспоминания Брежнева "Космический Октябрь" не вышли в полном объеме. Это избавило бы нашу новейшую историю от многих искажений.

- А когда наступил следующий этап развития боевых комплексов?

- Пожалуй, это связано с их защищенностью, с введением разделяющихся головных частей. Это был новый этап развития ракетно-ядерного оружия. И вот тут возникла маленькая "гражданская война"...

- Сначала несколько слов о том, как вам удалось защитить ракетные комплексы?

- Способов много. И у новых машин появились совершенно новые технические решения, которые позволяли делать наши ракеты неуязвимыми. Во-первых, ракета запускалась не в шахте - она выталкивалась из транспортного пускового контейнера пороховым аккумулято ром давления и на высоте двадцать метров над шахтой происходил запуск. Это потребовалось для того, чтобы облегчить пусковую установку. Теперь не нужно было делать в шахте газоотводы, появилась возможность повысить ее прочность - делаю маленькую крышку, открыл ее и ушел из шахты. ...Это и называется "минометным стартом". С жидкостными ракетами никто такого не делал. Впервые подобные пуски были проведены в КБ "Южное".

Второе: все, что нужно для запуска ракеты, устанавливалось на заводе. Ракета втягивалась в контейнер, в нем транспортировалась и из него пускалась. На контейнере стояла вся пусковая аппаратура, по нему проходили все трубопроводы для заправки. На стартовую площадку отправляли собранную и испытанную на контрольно-испытательном стенде завода машину. И уже не нужны были ни технические позиции, ни специальные монтажные корпуса... А Алексей Федорович Уткин, мой брат, был заместителем у главного конструктора наземных установок Бочкова. Потом он встал на место Бочкова, а я - на место Янгеля... Из-за "гражданской войны" мы не могли привлечь к работе Бармина - родоначальника строительства шахт, потому что он был вместе с нашими противниками... Так что шахтную пусковую установку сделали Алексей Федорович Уткин и его КБ.

- Обычно использовались старые шахты?

- Да, там стояли старые ракеты Челомея. Из шахт убирали старое оборудование и монтирова ли новое. При этом пусковая установка монтировалась в два-три раза быстрее, чем при традиционных способах, да и качество работ было выше, и стоимость значительно меньше. Так что в "гражданс кой войне" у нас были неплохие козыри...

- Вы уже несколько раз упоминаете о "войне". Пора рассказать о ней подробнее: кто с кем воевал?

- Были разные технические подходы к обеспечению главной цели - сдерживанию потенциаль ного противника. В этой борьбе с одной стороны были Челомей, Сергеев, Кузнецов, Бармин, Афанасьев - министр общего машиностроения и Гречко - министр обороны. Это самые крупные фигуры. Наша сторона: Янгель (он болел, но активно участвовал в схватке), Бочков - наземщик, Мозжорин - директор ЦНИИМАШа, Тюлин - заместитель министра, Устинов - секретарь ЦК, Смирнов - председатель Военно-промышленной комиссии, Пилюгин, Глушко и я. Ну а потом брат Алексей Федорович вместо Бочкова...

- Из-за чего шла война?

- Мы считали, что в шахту Челомея можно поставить более легкую машину, но с большими энергетическими ресурсами. Причем требовалась лишь минимальная доработка благодаря "минометному старту" и другим техническим решениям... Челомей же считал, что шахту нужно разбирать и повышать защищенность ее за счет увеличения наружного диаметра. Объем работ в этом случае значительно увеличивался...

- Неужели только из-за шахт шла "битва", эхо которой донеслось даже до нашего времени?

- Нет. Главное в этом споре было другое. Мы считали, что надо обеспечить надежный ответный удар по вероятному противнику. И прежде всего, за счет упрочнения шахт. Но это лишь один пример. Шел разговор о пороге защиты шахт, о замене одних комплексов другими, по сути - о принципиальном развитии боевой ракетной техники. Нужно было спрогнозировать ситуацию в мире и отношения между двумя странами в будущем, а соответственно и роль боевой техники, ее возможности. То был необычайно важный разговор о судьбах обороны страны, ее гибкости и адекватности. Надо было определить, как защитить свои ракеты, как преодолевать противоракет ную оборону американцев. Все это - принципиальные проблемы, так что от победы в "гражданс кой войне" зависело очень многое. Только гарантированный ответный удар отвечал доктрине сдерживания. Первую битву выиграл Янгель...

Крым. Всего один день. 28 августа 1969 года неподалеку от Ялты на бывшей даче Сталина состоялось заседание Совета Обороны СССР. Два Главных конструктора В. Н. Челомей и М. К. Янгель предлагали концепции развития боевых ракетных комплексов. Этот день историки космонавтики постараются описать как можно подробнее, но участники совещания в Крыму не станут подробно рассказывать о случившемся - и спустя годы государственные секреты останутся секретами.

Однако два сотрудника "Южмаша" В. Андреев и С. Конюхов в своем исследовании к 85-летию со дня рождения академика М. К. Янгеля довольно подробно восстановили картину того заседания Совета Обороны:

"Первым докладывал В. Н. Челомей. В сером элегантном костюме, загоревший, он, как всегда, выглядел респектабельно. Очень хорошо поставленная речь, не засоренная словами-паразита ми, безупречная дикция. Говорил красиво (не зря недоброжелатели за глаза называли его "краснобаем"), спокойно и даже самоуверенно, лишь изредка обращаясь за советом к справке, которую держал в руке... Доклад был построен на сравнении своей концепции с предложениями М. К. Янгеля. Основная идея вырисовывалась в виде тезиса: надо иметь на вооружении большое количество достаточно простых в эксплуатации дешевых ракет. Для этого следует построить соответствующее количество дешевых простых шахт. Выход из шахты предполагалось осуществлять только по газодинамической схеме. Ракеты должны были оснащаться недорогими аналоговыми системами управления... Если по нам ударят, обосновывал свою позицию В. Н. Челомей, то мы ответим мощью всех ракет сразу. Ведь очевидно, что вывести из строя огромное количество шахт не представляется вероятным. С массированным же ответным ударом не в состоянии справиться никакая противоракетная оборона... Дешевле, проще и быстрее - это были главные козыри...

Несмотря на то, что В. Н. Челомей мог рассказывать убедительно, трудно было представить, как эту армаду ракет - по мысли докладчика порядка пяти тысяч - можно было изготовить. А сколько нужно самого разного оборудования и персонала для их обслуживания?

М. К. Янгель внешне заметно проигрывал своему конкуренту. Сильно похудевший, с явно обозначившейся сутулостью. Добротный, темно-серого цвета костюм, как заметил один из присутству ющих, висел на нем, "будто на сухой осине". Но стоило ему произнести лишь первую фразу: "Наш взгляд на развитие ракетной техники совершенно другой",- как Михаил Кузьмич сразу преобразился. Перед Советом Обороны и участниками заседания был совершенно иной - одухотворен ный, решительный и уверенный в силе своих идей человек, с отрытым забралом принимавший брошенный ему вызов. Доклад, как всегда, предельно четкий, без лишних слов, конкретно-доказатель ный и убедительный".

Короткий комментарий. Янгель обосновывал три проблемы: создание новых ракет, более мощных и более точных, защита пусковых установок, в том числе и существующих с минимальны ми затратами средств, и готовность ракетного комплекса к нанесению ответного удара.

Он доказал, что надо делать разделяющиеся боеголовки. На борт необходимо ставить вычислительные машины, то есть делать автономные системы управления. Необходимо повысить точность попадания, чтобы в зоне площадью сто на двести километров обеспечить уничтожение до десяти целей. Ну а свои пусковые установки необходимо обезопасить от воздействия ударной волны... В частности, Янгель предлагал блокировать пуск ракет после ядерного нападения противника на 120 секунд, до тех пор, пока атмосфера не стабилизируется. А для этого необходима автономность ракетного комплекса как от удара противника, так и от диверсий. И наконец, самое главное, что предложил Главный конструктор КБ "Южное", - это ампулизация ракет. (Ракета "запечатывается" в заправленном состоянии в шахте, и лишь периодически контролируется.)

"Закончив изложение основных принципов проектирования ракетных комплексов, докладчик сказал, что конструкторское бюро предлагает к разработке две жидкостные ракеты - крупногабаритную Р-36М и малогабаритную МР-УР-100 с одними и теми же блоками. В них реализовывались изложенные концепции, но задачи, выполняемые ракетами, были разными, так же, как разными были районы прицеливания. Ракеты Р-36М были существенно дороже, но мощнее, чем МР-УР-100, и поэтому их требовалось значительно меньше. А "из пушки по воробьям" стрелять не следует в любые времена.

- Я не просто декларирую, а ответственно берусь воплотить в жизнь новые идеи в творческой кооперации с разработчиками всех систем ракетного комплекса, с которыми у нас сложилось полное взаимопонимание во взглядах на проблему, - сказал в заключение М. К. Янгель. - Гарантией реальности представленных предложений является тот объективный факт, что все вопросы, связанные с проектированием и последующим изготовлением конструкций были предварительно серьезно и глубоко проработаны на заводах, которые предполагается задействовать при реализации концепции нашего конструкторского бюро".

Понятно, что эту "битву" на Совете Обороны выиграл Янгель. Его поддержал сразу же Президент Академии Наук СССР Мстислав Всеволодович Келдыш, чье мнение и в правительстве и в ЦК партии очень высоко ценилось.

Казалось бы, для КБ "Южное" после победы в Крыму должны были наступить хорошие, светлые времена, но подкралось несчастье: в день своего шестидесятилетия во время чествования умирает Михаил Кузьмич Янгель. И теперь уже ракетную "гражданскую войну", разгоревшуюся с новой силой, должен был вести молодой Главный конструктор КБ "Южное" Владимир Федорович Уткин.

- Сейчас многое стало очевидным, но в то время "битвы" продолжались...

- Значит, одним Советом Обороны в Крыму дело не закончилось?

- Там только все начиналось. Затем заседания Совета Обороны прошли в Москве, были многочисленные совещания в министерствах... Пожалуй, "страсти" пошли на спад после встречи в ЦК партии у Брежнева. Мы вместе с Челомеем доложили о ходе работ. В обсуждении принимало участие человек сорок... С любопытством смотрели на меня: как, мол, молодой Главный конструктор будет отстаивать свою точку зрения? Ясно, что после Янгеля было мне намного труднее, не было такого авторитета. Так что для меня это был своеобразный "экзамен на высшем уровне". И скажу честно, Брежнев, Косыгин, Подгорный и другие члены Политбюро в полной мере воспользовались этой возможностью - мне был устроен крепкий экзамен. Руководство страны хотело убедиться, что я смогу руководить КБ после Янгеля...

- Выдержали испытание?

- А разве я сидел бы здесь, если бы получил "неуд"?.. Я докладывал о двух машинах - тяжелой и легкой. Мне было задано множество вопросов, и около часа с небольшим я докладывал.

- Что это за машины?

- Тяжелая - межконтинентальная, разделяющиеся боеголовки, стартовый вес более 200 тонн. А у "легкой" - вес при старте 75 тонн.

- "Сатана" - это тяжелая?

- Да. Это она очень не нравится американцам!.. Во время переговоров они в первую очередь говорили об этой ракете.

- И судьба ее решалась во время "гражданской войны"? Неужели у Челомея были такие же предложения?

- Нет. У него была одна машина. Она "промежуточная" между нашими...

- Так о чем же спор?

- О том, насколько прочно надо защищать шахту. Я настаивал на максимальной защите, а он на меньшей. Вот так по три раза мы и отстаивали свою точку зрения. И в результате приняли мое решение - поднять защищенность шахты, и Челомей вынужден был это делать для своей шахты.

- Прошло много лет. Как вы считаете, полезно было то "сражение"?

- Конечно. И наш комплекс, и комплекс Челомея стали гораздо лучше... Но сейчас ситуация в мире меняется, и уже с новых позиций трудно оценивать прошлое. У американцев было что сокращать, и у нас тоже. Теперь им уже Бог помогает, так как Украина не производит ракетное вооружение, а значит мы не можем делать ни "легкие", ни "тяжелые" ракеты. Осталась только "Сотка" - та самая машина Челомея. Если НАТО совсем уж в печенки залезет, то придется начать ее производство в России.

- А "Сатана" снимается с производства?

- Ее придется снять с вооружения к 2003 году. Это по договору ОСВ-2.

- Почему же "Сатана" так не нравится американцам? Вопрос риторический, но тем не менее...

- Очень эффективный комплекс, мощное и грозное оружие. Я вам зачитаю одну публикацию о ней: "МБР СС-18 является одной из самых крупных и высокоэффективных систем подобного типа. Блестящее достижение советской военной технологии..." Ничего сказано? Эту ракету они очень боятся... Она хорошо защищена. Американцы не могут придумать надежную, приемлемую по стоимости систему, которая "убила" бы нашу ракету, и поэтому они предпочитают "уничтожить" ее во время переговоров. И это им удается!.. Впрочем, раз уж у меня в руках бумажка с цитатами, то скажу и о "Зените", с которого начался наш разговор. Когда австралийцы решили делать у себя международный космодром, руководитель их космического агентства объехал все страны мира, где есть ракетные комплексы, и познакомился с ними. Он пишет: "Я побывал на всех стартовых площадках всех стран мира. Ничего подобного "Зениту" не видал. Это наивысшее техническое достижение ХХ века".

- "Зенит" нельзя назвать "братом" или "сестрой" "Сатаны"?

- Нет. Это совсем другая система...

- Почему "Сатана" такая неуязвимая? Неужели ее трудно сбить?

- Пока трудно. Во-первых, большая скорость, а во-вторых, ее нельзя распознать, когда она летит в цель. Она очень мощная, а потому может везти любую "голову". Помимо этого, "Сатана" очень хорошо защищена от воздействия излучений, даже после ядерного удара она сохраняет живучесть...

- Вы сообщили американцам, сколько комплексов "Сатаны" стояло у нас?

- Во-первых, они это знали сами - сверху ведь все видно! А во-вторых, мы обязаны были предоставить им полную информацию, когда начались переговоры о сокращении стратегических ядерных вооружений.

- Но мы-то, наконец, можем узнать!?

- 308 штук. Из них, по-моему, сотня стояла в Казахстане, и их сейчас сняли.

- И эти три сотни ракет гарантировали безопасность страны?!

- Были еще и другие... Оборона Советского Союза складывалась из моих тяжелых и легких ракет, были еще "промежуточные" Челомея и "Тополя" Надирадзе. Ну и, конечно, морской компонент - это уже Макеев.

- Вы участвовали в переговорах с американцами?

- Нет.

- Почему?

- Меня не приглашали, потому что я не политический деятель.

- Но разоружение разве только политика? Насколько я понимаю, в основе этого процесса лежат именно технические проблемы? Я спрашивал у ядерщиков - и они тоже не принимали участия в переговорах! Не кажется ли вам странным, что создатели такого грозного и сложного оружия оказываются "лишними" при принятии принципиально важных для страны решений?

- Странно, конечно. Мне кажется, надо спрашивать точку зрения разработчиков. Но это никого не интересует. Хотя я подсказал бы, как правильно организовать процесс ликвидации комплексов и как не допускать грубых ошибок.

- А они были?

- Конечно. Когда за дело берутся непрофессионалы, погрешностей очень много.

- Это началось при Горбачеве?

- Нет, позже. У Горбачева я пару раз был, рассказывал о наших комплексах. Тогда 36-ю машину не трогали, речь шла о сокращении ядерных блоков - и это я поддерживал. У нас их было много!.. Лишь одно я считаю необходимым: использовать часть шахт тяжелых ракет для размещения в них "легких" ракет. Но американцы настояли на том, чтобы залить их бетоном на высоту в пять метров, а я считаю, что из бетона лучше дома для офицеров-ракетчиков сделать... Есть другие методы показать, что шахты не используются под тяжелые ракеты, но никто к этому не прислушался. Когда нет справедливости, это мне не нравится...

Американцы несколько раз нас ущемляли. Можно было договориться о том, что на "Сатане" я оставляю одну боеголовку... А меня вынуждают все уничтожать, причем варварски, не по-людски... В общем, весь этот контроль весьма неудачен. Я ограничен со всех сторон, а они в то же время могут снять с "Минитмена" две головки, отвезти их за сто километров, и в любое время привезти назад, поставить на машину. А я об этом даже и знать не буду... Такая ситуация мне не нравится... Одновременно должен сохраняться договор о противоракетной обороне... В общем, в проблеме разоружения много тонких вопросов, и без специалистов их просто невозможно решить грамотно. Но повторяю: я не участвовал в переговорах!

- Вы руководили конструкторским бюро "Южное", работали на "Южмаше", создавали боевые ракетные комплексы. Но теперь Днепропетровск на Украине, а это, как известно, нейтральное государство... И что же?

- А ничего! Они не делают боевых ракет и "выполняют" свою нейтральность... "Южное" и "Южмаш" теперь полностью принадлежат Украине. Л. Д. Кучма много лет проработал в КБ "Южное" и на "Южмаше", хорошо знает их, а потому строго выполняет все обязательства.

- Но ведь по сути Россия полностью лишилась боевой ракетной техники?!

- У нас есть "Сотка", "Тополь"... А так вы в определенной степени правы, потому что и 23-я твердотопливная ракета, и другие машины шли через Украину... Пока отношения нормальные, и это не страшно, но, не дай Бог, какие-то осложнения... Так что надо или объединяться с Украиной, или воссоздавать ракетное производство в России...

Из выступления министра обороны России И. Родионова (1997 год): "Российские вооруженные силы - на грани. Особенно опасно это в стратегических ядерных силах. Там самое уязвимое звено - система управления. Ракета, подводная лодка могут служить долгие годы. Но системы управления не обновлялись уже несколько лет. Они существуют за счет искусственного увеличения срока эксплуатации. Это очень опасно. Когда я в последний раз был в Соединенных Штатах, спрашивали только об одном: вы удержите надежность системы управления? Они правы. Это проблема номер один не только для нас. Для всего мира".

А крупнейшие специалисты в России и на Украине оказываются невостребованными. Не странно ли?

- Что такое КБ "Южное"? Это жидкостные двигатели Иванова, твердотопливные двигатели Кукушкина, космические аппараты, носители, все рулевые машинки и приборы, твердотопливные ракеты, боевые и жидкостные боевые ракеты, тракторное КБ. Такого масштаба КБ в Советском Союзе, кроме нашего, не было! И сейчас нигде в мире нет... Когда все это я сдал на вооружение, то уехал с чистой совестью. А что сделал за короткий период времени? СС-18 "Сатана", "23-ю" двух типов - в том числе единственный в мире железнодорожный вариант, ракету "Зенит" - четыре комплекса сданы на вооружение, спутник "Целина-2" - это радиотехническая разведка, четыре первых ступени "Энергии", первая ступень для морской ракеты... И трактора - 65 тысяч штук в год.

- И все-таки, что общего у ракеты и трактора?

- Только одно: высокий уровень работы оборонки. Почему наши тракторы брали с огромным удовольствием? Да качество было высокое! Я считаю правильным, что такие мощные предприятия, как "Южмаш", имели двойное назначение. К сожалению, сегодня предприятие недостаточно эффективно используется. Сейчас, оглядываясь назад, удивляюсь: сколько же нужно было смелости, чтобы за все браться! И главное, осуществлять задуманное... Конечно, коллектив был великолепный. Когда я пришел в КБ, это был самый молодой коллектив в стране, и так было долго. В конце концов молодые не только вышли в закаленные бойцы, но стали специалистами высочайшего класса. А сейчас судьба разбрасывает их по свету...

- Обидно? Или судьба у ракетчиков такая: взлеты и падения?

- Она повторяет судьбу страны.

Репортаж с ракетного пуска (вместо комментария). Когда-то очень давно, еще на заре моей работы в "Комсомольской правде" было весьма почетно первым "прорваться" туда, куда газетчиков не пускали. Мы были молоды, энергичны, и для нас преград не существовало - пробивались, ездили в самые дальние уголки страны, получали разрешения побывать там, где до нас коллег еще не было. В моей судьбе случилось так, что первым из газетчиков я попал на полигон Капустин Яр. Там познакомился с легендарным Василием Ивановичем Вознюком, создателем и первым командиром первого ракетного полигона. Позже, когда начнут запускать спутники "Интеркосмос", я буду часто бывать на берегах Ахтубы, а в начале 60-х это стало событием не только для меня, но и для читателей "Комсомолки". Кажется, за этот репортаж я даже получил свою первую журналистскую премию...

Репортаж во многом наивен, а потому приведу лишь крошечные фрагменты из него. Я это делаю потому, что, во-первых, в нас всегда живет ностальгия по прошлому, по собственной молодости, а во-вторых, это позволяет глубже "окунуться" в те проблемы, о которых мы беседуем с Владимиром Федоровичем Уткиным.

"Дорога все дальше уходила в степь.

Я увидел ракету издалека. Она лежала поперек площадки на транспортной тележке, словно шлагбаум, перегораживая степь на две равные половины. Тягач уже отцепили, и он несся нам навстречу. Наш газик торопливо отпрянул в сторону, и громадная машина, фыркая и урча, пролетела мимо. Уже отсюда ракета казалась гигантской. А нам предстояло проехать еще добрый километр.

Боевой расчет работает слаженно, быстро. Темно-зеленый цилиндр ракеты был настолько большим, что люди рядом с ним казались удивительно маленькими, как муравьи по соседству с оброненным кем-то в траву карандашом...

Отсюда, из бункера звучит последний приказ. Смотрю на часы. Осталось двенадцать секунд. Считаю про себя: "Один... пять... семь..."

Послышался непонятный шум. Показался легкий дымок, он медленно пополз вверх... и вдруг огненный водопад рванулся на бетон. Ракета приподнялась и, опершись на ярко-красный столб пламени, поползла вверх. Мгновение - столб оборвался, и машина с приросшим огненным языком скрылась за облаком, оставив на нем автограф - белый росчерк. Потом я вновь увидел ее. Прямо над головой. Оставляя за собой инверсионный след, она ввинчивалась в ярко-голубое небо.

Вчера я стал невольным свидетелем разговора пятилетней девочки со своим папой - лейтенантом.

- Пап, а пап, почему везде звезды падают вниз, а у нас они падают вверх? - спросила она.

Я подумал, что если сейчас девочка смотрит в небо, то она опять видит улетающую ввысь звезду..."

(Продолжение следует.)

В сборочном цехе "Южмаша".