Ядерное сдерживание и нераспространение

Раздел II.
Политика официальных членов «ядерного клуба»

Глава 5.
Соединенные Штаты Америки

Военная стратегия и программы

Текущая оборонная политика США определена «Четырехлетним обзором состояния оборонной политики» (Quadrennial Defense Review), представленным Конгрессу в сентябре 2001 г., т. е. практически сразу после террористических актов в Нью-Йорке и Вашингтоне, «Обзором состояния ядерных сил» (Nuclear Posture Review), «Стратегией национальной безопасности США» (The National Security Strategy of the United States of America. Washington), «Национальной стратегией борьбы с распространением оружия массового уничтожения».

Первый документ содержит четыре концептуальных принципа, на основе которых Соединенные Штаты намерены добиваться главных целей в обеспечении своих национальных интересов и национальной безопасности: «гарантировать, разубеждать, сдерживать и наносить поражение».

«Гарантировать» означает поддерживать уверенность союзников и друзей в стабильности целей США и их способности выполнять свои обязательства в области безопасности.

«Разубеждать» — обеспечить понимание потенциальными противниками бессмысленности проведения программ или операций, которые могли бы представлять угрозу интересам США или их союзников.

«Сдерживать» — предупреждать агрессию и осуществлять давление путем развертывания сил и быстрой реакции на нападение, угрозы сурового возмездия за агрессию, нанося ущерб живой силе и технике, а также инфраструктуре вооруженных сил противника.

«Наносить поражение» — решительно наносить поражение любому противнику в случае провала тактики сдерживания.

В принципе эти положения не содержат ничего нового по сравнению с прежними постулатами военной политики США и скорее представляют собой лишь еще один из множества вариантов декларативного жонглирования этими понятиями.

Сравнительно более новаторским выглядит четырехлетний обзор по новой ядерной доктрине, представленной Конгрессу в конце 2001 г. В нем планирование американских стратегических сил переводится с подходов времен «холодной войны», основанных на угрозах, на новые принципы, базирующиеся на так называемой концепции «возможность возможностей».

Подход к обеспечению национальной безопасности, основанный на указанной концепции, исходит из того, что в XXI в. по отношению к США возможно множество разных угроз и конфликтов, неопределенных во времени, интенсивности и направленности. Поэтому США должны концентрировать свое внимание в военной области на том, как необходимо воевать, а не на том, кто и когда будет противником. Это означает готовность к любому неожиданному нападению, для чего нужны варианты выбора, способные противостоять широкому спектру угроз и средств, которыми может обладать любой потенциальный противник.

По формулировкам новая ядерная политика отличается от принятой при президенте Б. Клинтоне в ноябре 1997 г. директивы № 60. В последней был сделан упор на сдерживании применения ядерного оружия и исключена действовавшая со времен президента Р. Рейгана рекомендация Вооруженным силам США быть готовыми к продолжительной ядерной войне и одержать в ней победу. При этом подтверждалось положение, сформулированное в «Обзоре ядерной политики» от 1994 г., о том, что основными целями стратегического ядерного оружия США являются ядерное оружие другой стороны и связанная с ним инфраструктура, а не города и промышленные центры.

Одна из концептуальных посылок новой ядерной политики заключается в том, что подход к сдерживанию в духе времен «холодной войны» более неуместен и прежде всего в отношениях с Россией, строившихся ранее на взаимном сдерживани и угрозой гарантированного уничтожении. Это положение можно было бы рассматривать противоречащим наличию у Пентагона стратегических планов применения ядерного оружия против России, Китая и ряда других государств (СИОП). Но при этом следует учитывать то, что, в частности, сформулировал министр обороны России С. Иванов: «Как глава военного ведомства я прекрасно понимаю, что министерство обороны должно планировать любые сценарии, в том числе исходящие из самого худшего. Меня не удивляют никакие планирования»¹. Однако, с другой стороны, в чем еще более осязаемо выражается реальная ядерная политика (в отличие от переменчивой риторической), как не в оперативных планах, перечнях целей и развитии ядерных сил и средств?

В новом издании ядерной стратегии впервые в развернутом виде сформулирована концепция следующего этапа военного обеспечения национальной безопасности США — переход к новой триаде. В отличие от «старой» (МБР, БРПЛ, ТБ) новая триада представлена неядерной наступательной составляющей; компонентами активной и пассивной обороны, включающей ПРО; развитой оборонной промышленной инфраструктурой, а также «замыканием» всех этих компонентов включая и «старую» ядерную триаду на современные средства управления. Видимо, ставится цель сократить в долгосрочной перспективе зависимость от ЯО и увеличить возможности по сдерживанию новых угроз в условиях распространения ОМУ. Вместе с тем, поскольку угроза эскалации более не рассматривается в столь катастрофическом свете, как во времена противостояния с СССР, новая стратегия, вероятно, более смело стирает грань между применением обычного и ядерного оружия против новых вероятных врагов.

Таким образом, считается, что только наступательные ядерные силы не в состоянии сдержать агрессию в XXI в., что подтверждают события 11 сентября 2001 г. При этом активная и пассивная оборона также не будет совершенной, однако, не допуская ограниченных ударов или уменьшая их эффективность, оборона сможет создать новые возможности для активных действий в урегулировании кризисных ситуаций, сдерживании угроз и проведении военных операций.

Установленные параметры ядерной стратегической компоненты на среднюю и долгосрочную перспективу (до 2020 г. и далее) подтверждают преемственность и устойчивость ядерной политики с точки зрения структуры и боевого состава прежней триады. Планируемые к 2012 г. силы включают 14 ПЛАРБ с БРПЛ типа «Трай-дент-2», 500 МБР «Минитмен», 76 бомбардировщиков B-52H и 21 бомбардировщик В-2. Реализуемые программы модернизации МБР «Минитмен-3» предполагают сохранение их в боевом составе по меньшей мере до 2020 г. Руководство ВМС США приняло решение продлить сроки эксплуатации ПЛАРБ, вооруженных ракетами «Трайдент-2», до 42—44 лет. Будет осуществляться плановая модернизация БРПЛ, чтобы сроки их службы соответствовали срокам эксплуатации ПЛАРБ. Сроки ввода в строй ПЛАРБ и БРПЛ позволяют ВМС рассчитывать на сохранение боеспособности существующей морской составляющей вплоть до 2040 г.

Непрерывно осуществляемая ВВС модернизация стратегических бомбардировщиков предполагает, что существующий парк ТБ будет поддерживаться до 2035—2045 гг. НИОКР по созданию следующего поколения ТБ планируется начать в конце следующего десятилетия.

Свидетельством того, что США последовательно осуществляют свою ядерную политику, является неизменно стабильное финансирование действующих с 1996 финансового года программ модернизации и продления сроков службы основных типов существующих МБР, БРПЛ, КР большой дальности и ядерных бомб и программ по модернизации и обновлению ядерных зарядов.

В соответствии с действующей в США нормативной базой арсенал ядерных боезарядов делится на четыре категории. Первые две составляют так называемый «активный» арсенал: одна — боезаряды, развернутые на носителях, вторая — боезаряды, снятые с носителей, но поддерживаемые в готовности к развертыванию. К этой категории относятся и снимаемые в порядке разгрузки ядерные боезаряды W78 с МБР «Минитмен-III» и W76 с БРПЛ «Трайдент-2», а также боезаряды W87 с подлежащих уничтожению МБР «Пискипер-МХ». Третья и четвертая категории составляют пассивный арсенал: третья — резервные боезаряды, которые не находятся в готовности к развертыванию, но могут быть использованы для замены боезарядов активного арсенала. Считается, что на развертывание таких боезарядов необходимо время, исчисляемое месяцами. Четвертая — боезаряды, снятые с вооружения и предназначенные для ликвидации.

По словам министра обороны Д. Рамсфелда, основанием для того, чтобы не уничтожать некоторую часть снимаемых с вооружения ядерных боеголовок, является «...сохранение их на случай возникновения проблем с безопасностью и надежностью нашего хранимого арсенала. Поскольку у нас нет действующих производственных линий, было бы просто безрассудным для Соединенных Штатов уничтожить все эти ядерные боезаряды и не иметь их в резерве».

Применительно к задачам сокращения СЯС по новому Договору о СНП с Россией определено, что уровни количества зарядов для каждого года будут определяться стороной-участницей по результатам собственных периодических комплексных оценок военно-политических и технико-технологических ситуаций в контексте национальной безопасности. Одной из таких промежуточных точек для США (предполагается, что их будет три-четыре) установлен конец 2007 г., на который намечено достижение уровня оперативно развернутых зарядов в 3800 единиц.

В декабре 2003 г. президент США, подписав Закон о национальном бюджете на 2004 финансовый год, утвердил предложения республиканского большинства в Конгрессе 108-го созыва об отмене Закона о запрещении научных исследований и разработок ядерного оружия малой мощности 1993 г. в части, касающейся проведения ко нц е п т уальных исследований по ЯО мало й мощности. Этим же законодательным актом президент обеспечил первоначальное финансирование (в 2004 финансовом году) работ по исследованию создания на базе существующих ядерных бомб В61 или В83 их новых модификаций проникающего типа для поражения высокопрочных заглубленных целей.

До этого в направленном в феврале 2003 г. Конгрессу сопроводительном письме к сформированному Администрацией бюджетному «запросу» на оборонные нуж-ды Министерства обороны и Министерства энергетики в 2004 финансовом году президент обозначил следующие четыре инициативы в области ядерного оружия:

•  отменить законодательный запрет Конгресса, введенный в 1993 г., на проведение НИОКР в области ядерного оружия малой мощности (менее 5 кт);

•  выделить 6 млн долл. на инициативу по разработке перспективных концепций ядер н о го оружия (AC I , Advanced Concepts Initiative), для чего начать определенные научные исследования в области оружейных систем, в частности проникающего ядерного боеприпаса малой мощности;

•  выделить 15 млн долл. для продолжения работ по разработке прочной, заглубляющейся в грунт ядерной боеголовки (программа RNEP) на базе существующих типов ядерных бомб для поражения сильно укреплен-ных заглубленных целей типа HDBT (Hard and Deeply Buried Targets);

•  выделить 25 млн долл. на работы по установлению срока готовности Невадского испытательного полигона к возобновлению ядерных испытаний, равного 18 месяцам, после принятия соответствующего решения президентом страны (вместо срока в 36 месяцев, установленного вскоре после окончания «холодной войны»).

Инициативы администрации вызвали острые дискуссии, хотя и в довольно ограниченном кругу политиков и специалистов. Сторонники инициатив утверждали, что первые три инициативы усиливают сдерживание и, следовательно, снижают риск возникновения войны. Могут быть созданы такие новые виды ядерного оружия, которые позволят США поражать ключевые цели в странах, намеревающихся угрожать США, без негативных воздействий на экосферу, мирное население, на контингенты собственных и союзнических войск. Директор Сандийской лаборатории П. Робинсон в марте 2000 г. заявил следующее: «Мощность ядерных вооружений, оставшихся со времен «холодной войны», слишком велика по сравнению с потребностями сдерживания, типичными для многополярного мира, в котором нарастают процессы распространения»².

Проблема создания проникающего заряда малой мощности, обеспечения его доставки на заданную глубину при движении в прочной преграде, создания новейших систем разведки, связи, целеуказания чрезвычайно сложна. К тому же проникающее оружие не может проходить в преграду настолько глубоко, чтобы обеспечить камуфлетность взрыва — обязательно последует радиоактивный выброс. Расчеты показывают, что заглубляющаяся в грунт ядерная боеголовка мощностью 1 кт, примененная в городских условиях, создает летальную дозу от радиоактивного загрязнения в зоне площадью несколько квадратных километров, поразив, таким образом, десятки тысяч человек из числа гражданского населения. Вне городских условий заражение будет зависеть от направления ветра, но едва ли стоит рассчитывать, что противник при выборе места подземного объекта будет считаться с американской идеей повышенной избирательности удара.

Наиболее активные оппоненты инициатив республиканской администрации сенаторы-демократы Э. Кеннеди и Д. Файнстайн утверждают, что США принимают «...новый и опасный план разработки и создания следующего поколения ЯО. Как мы можем просить Иран или Северную Корею отказаться от ядерных программ, когда мы сами начали разрабатывать, создавать и испытывать собственные новые ядерные вооружения». И далее: «Новое направление администрации в области ЯО... угрожает подорвать всю архитектуру контроля над ядерными вооружениями, которая с таким трудом создавалась последние полстолетия. Мы знаем о реальных опасностях, угрожающих нам в современном мире. Было бы неправильно добавлять еще одну, относясь к ЯО как просто к еще одному виду вооружений в арсенале»³.

Нет консенсуса относительно целесообразности использования ЯО для уничтожения заглубленных целей и среди высшего военного руководства Соединенных Штатов. Так, глава Стратегического командования США адмирал Дж. Эллис заявил на слушаниях в сенатском Комитете по делам вооруженных сил, что следует уменьшить зависимость страны от ЯО и использовать для поражения заглубленных высокопрочных целей обычное высокоточное оружие. Министр обороны США Д. Рамсфелд 20 мая 2003 г. на слушаниях в Конгрессе официально подтвердил, что США намерены только изучить возможности нового оружия, а «не разрабатывать, не принимать на вооружение, не применять его».

В целом представляется, что решения о проведении исследований по проникающим зарядам малой мощности, имеющие целью подтвердить точку зрения на малую пригодность существующих ядерных арсеналов с чрезмерной мощностью и недостаточной точностью для сдерживания новых угроз, а также реанимировать пришедшую, как утверждается, в упадок исследовательскую и промышленную ядерную инфраструктуру, создают предпосылки к снижению порога применения ядерного оружия и противоречат политике нераспространения.

В этих условиях весьма неожиданным стало обнадеживающее решение Конгресса США в ноябре 2004 г., инициированное республиканцем Д. Хобсоном, об исключении из законопроекта о расходах на будущий финансовый год средств на исследования по проникающим боезарядам малой мощности. Однако нет никакой уверенности, что в последующем под давлением Пентагона финансирование этой программы не будет реанимировано.

И тогда, как и в случае с американским выходом из Договора 1972 г. и началом развертывания стратегической ПРО, разработка ядерных боезарядов нового типа будет и далее проецироваться российским стратегическим сообществом на саму Россию ⁴. В частности, в свете неубедительности обоснования применения таких систем против террористов и «стран-изгоев» (ввиду доступности других средств и методов) будет рассматриваться возможность нанесения высокоизбирательных ядерных ударов по командным центрам повышенной защищенности России, а также по шахтным пусковым установкам МБР, на которых в перспективе может быть со ср е доточена преобладающая част ь страт егич ес ких ядерных сил России.

Такое проецирование на себя абсолютно неизбежно в условиях, когда вопреки всем декларативным заявлениям политиков между Соединенными Штатами и Россией в стратегической, оперативной и технической реальности сохраняются отношения взаимного ядерного сдерживания — причем с растущим неравенством между сторонами. Что бы ни внушали американские политики и военные их российским коллегам о какой-то «возможности возможностей» и неуместности в новых условиях взаимного сдерживания времен «холодной войны», специалисты в России хорошо понимают, что нежелание Вашингтона сокращать СЯС ниже уровня 2200 боезарядов (впридачу к примерно 1500 резервным) не может быть обусловлено никакими стратегическими задачами, кроме сохранения ядерного сдерживаниения по отношению к России. Это объясняется просто отсутствием соответствующего числа целей для СЯС в остальном мире, а также наличием дополнительно значительного количества высокомобильных американских средств ТЯО для любых гипотетических локальных сце нариев.

В частности, продолжение американской структурной политики триады СЯС (помимо новой триады), которое не умещается в пределы ниже 2000 боезарядов, нельзя объяснить ничем, кроме инерции стратегии ядерного сдерживания России. То же относится к планам переоснастить МБР «Минитмен-3» боеголовками W-87 от МБР «Пискипер», как и сохранить на БРПЛ «Трайдент-2» боеголовки W-88, которые предназначены исключительно для быстрого (с коротким подлетным временем) поражения высокозащищенных целей типа шахтных пусковых установок МБР, подземных командных центров и ударов по площадям рассредоточения мобильных МБР.

Все это имеется в достаточно большом количестве только у России.

Ссылки на «неопределенное будущее» воспринимаются как неубедительные отговорки. По всем прогнозам в ближайшие 10—15 лет совокупные ядерные средства всех нынешних и вероятных ядерных держав мира (включая КНР, но исключая Россию и союзнико в США) не превысят 1000 единиц, не говоря уже о качественных характеристиках и ограниченной дальности действия большинства из них. В любом случае ракетно-ядерный промышленный комплекс США многократно превосходит весь остальной мир по быстроте и объему возможного наращивания ядерных вооружений в случае непредвиденных обстоятельств.

Указанные аспекты реальной военной политики США выглядят особенно подозрительно на фоне их линии на демонтаж режима и процесса ядерного разоружения: выход из Договора ПРО, нежелание заключить новый полномасштабный договор по сокращению СЯС, отказ от ратификации ДВЗЯИ, утрата интереса к Договору о запрещении производства расщепляющего материала для военных целей, скептическое отношение к ДНЯО и МАГАТЭ и упор на одностороннюю политику «избирательного» нераспространения и контрраспространения.

Таким образом, вопреки ст. VI ДНЯО долгосрочная ядерная политика США в настоящее время даже не рассматривает сколько-нибудь серьезно перспективу ядерного разоружения ни в военном, ни в договорно-правовом планах. Что, однако, намного хуже — США, сокращая излишки ядерного оружия, оставшиеся от «холодной войны», не имеют интереса ни к реальной (материальной) трансформации отношений ядерного сдерживания с Россией, ни к углублению согласованных мер сокращения и ограничения ЯО. Поскольку раньше такой интерес вызывался в основном страхом перед стратегическим потенциалом СССР, нынешнее индифферентное отношение Вашингтона к вопросу, видимо, во многом объясняется решениями самой Москвы о свертывании своих СЯС и прежде всего их наземной составляющей.

Тем не менее позицию США нельзя оправдать, поскольку после окончания «холодной войны» именно они как самая сильная держава с огромным ядерным (и в целом военным) «запасом прочности» могли инициировать коренную перестройку стратегических отношений с Россией сообразно новым рискам и вызовам безопасности, что повлияло бы и на политику Китая, и на другие ядерные и потенциально ядерные государства.

В ситуации пассивности и внутренней рассогласованности курса России наряду с ее растущими подозрениями в отношении США и затратами на стратегические контрмеры американская политика ставит жесткие ограничения на возможности углубленного сотрудничества с Россией в деле ядерного нераспространения включая подход к третьим и «пороговым» ядерным странам, ядерным поставкам и тем более к мерам контрраспространения.

Кроме того, линия США резко ослабляет позиции великих держав по укреплению режима ДНЯО и сопряженных с ним механизмов.

Ядерное нераспространение

Представляя «Национальную стратегию борьбы с распространением ОМУ», президент США заявил: «Мы не позволим опаснейшим в мире режимам и террористам угрожать нам самым разрушительным в мире оружием. Мы должны поставить во главу угла защиту США, наших сил, а также наших друзей и союзников от существующей и растущей угрозы распространения ОМУ».

Стратегия борьбы США с распространением ОМУ основывается на трех составляющих: контрраспространении, усилении режимов нераспространения, управлении ликвидацией последствий применения ОМУ.

Необходимо отметить целый рад важных шагов, сделанных ранее американской администрацией. В 1994 г. США прекратили производство ураносодержащих узлов вторичного «каскада» термоядерных зарядов. В том же 1994 г. Министерство энергетики США создало независимую экспертную комиссию по рассмотрению вопроса об исключении ядерной оружейной тематики в одной из двух национальных лабораторий — Лос-Аламосской либо Ливерморской.

Президент Б. Клинтон в марте 1995 г. объявил избыточными для нужд обороны страны 50 т плутония и заявил, что будут предприняты шаги, чтобы этот плутоний никогда более не использовался в оружейных целях. В декабре 1995 г. были остановлены операции по производству неядерных узлов ядерных боеголовок на заводе «Пиннелас» во Флориде.

В декабре 1995 г. 225 т расщепляющихся материалов объявлены избыточными для целей обороны, и было решено поставить 12 т этих материалов под инспекции МАГАТЭ.

В январе 1999 г. президент США в своем обращении к нации впервые формально представил американскую «Инициативу по расширенной программе уменьшения угрозы» (Extended Threat Reduction Initiative — ETRI). Выделяются, как минимум, четыре приоритетных направления: программа ядерной безопасности; программы, связанные с неядерными ОМУ; программы по нераспространению в областях науки и технологии; программы сотрудничества по передислокации вооруженных сил и утилизации военного снаряжения.

Вместе с тем режимы нераспространения ОМУ и средств его доставки в последнее время пользуются в США все меньшей поддержкой по сравнению с мерами контрраспространения. Ряд этих мер весьма позитивен, например, инициатива по перехвату подозрительных транспортных средств, которую теперь поддержала и Россия (ИБОР). Эти меры более конструктивны по сравнению с односторонними силовыми акциями. Другие инициативы — угроза применения силы против «оси зла» и военная акция в Ираке — играли по большей части контрпродуктивную роль.

США, безусловно, являются признанным лидером в мире по усилиям, направленным на противодействие ядерному распространению включая решающий финансовый вклад в программы «Совместного уменьшения угрозы» в 90-е годы и проекты Глобального партнерства. В то же время целый ряд шагов объективно противоречит укреплению режимов нераспространения.

В частности, прогнозируется, что разработка новых ядерных проникающих боезарядов малой мощности подтолкнет другие страны к развитию собственных военных ядерных программ, поскольку продемонстрирует подход к ЯО как к эффективному средству решения конкретных военных задач. Одни государства попытаются последовать примеру США, чтобы решать такие же задачи, а другие обратятся к ядерному оружию как к единственному средству сдерживания американских шагов по выполнению этих планов.

Многие государства-поставщики имеют системы экспортного контроля, схожие с американской системой, однако никакое другое государство не сформировало такую всеобъемлющую, сложную и одновременно достаточно транспарентную инфраструктуру контроля над экспортом ядерной продукции, как США. Закон об атомной энергии 1954 г. с последующими внесенными изменениями, Закон о нераспространении ядер н ого оружия 1978 г., Закон о контроле над экспортом вооружений 1976 г. и Закон о регулировании экспорта 1979 г. с последующими дополнениями составляют базовую правовую основу политики США по нераспространению ядерного оружия и контролю за экспортом.

За контроль над передачей ядерной технологии и оказание технической помощи несет ответственность Министерство энергетики. Только министр энергетики (с согласия Государственного департамента и после согласования с министерствами обороны и торговли, Комиссией по ядерному регулированию) может дать разреше-ние каким-либо лицам принимать участие прямым или косвенным образом в производстве специальных ядерных материалов за пределами США.

Полномочия по лицензированию экспорта ядерной продукции и продукции двойного назначения распределены между тремя ведомствами:

• перечень материалов и оборудования, в большой степени соответствующий так называемому «Исходному списку», контролируется Комиссией по ядерному регулированию;
• лицензирование оборудования, материалов и технологий двойного применения (по списку «Control List»), связанных с ядерной областью, осуществляет Министерство торговли, которое при необходимости про -водит межведомственное согласование;
• Государственный департамент несет ответственность в США за все решения, связанные с передачей продукции военного назначения (Munition List), в том числе оборудования, материалов и технологий для применения в программах по ядерному оружию и в программах по военно-морским ядерным силовым установкам.

Политика экспортного контроля занимает достаточно высокое место в иерархии интересов национальной безопасности США. Законодательство требует от администрации разработки не только списков продукции и технологий, подлежащих экспортному контролю, но и списков контролируемых стран, в отношении которых проводится дифференцированная политика экс портн о го контроля. Дифференциация стран включает в себя много факторов, в том числе соблюдение принципа нераспространения, развитость системы экспортного контроля данной страны и взаимоотношения данной страны с США в области ядерной торговли.

США широко используют положение catch-all. Его практическое применение облегчается наличием «черного списка» стран. В 2003 г. США расширили сферу применения всеобъемлющего контроля: теперь под него подпадают также возможные поставки неконтролируемой продукции террористическим организациям, государствам и фирмам, сотрудничающим с террористами.

В политике США особенно ясно прослеживается стремление контролировать все каналы передачи чувствительной продукции и технологии включая неосязаемые технологии, так называемый предполагаемый экспорт (deemed export), когда иностранец нанимается отечественной компанией или посещает предприятие.

Законодательство предусматривает гражданскую и уголовную ответственность за нарушение экспортного контроля. Министерство торговли в своих ежегодных отчетах публикует данные о случаях нарушения и о пред-принятых мерах наказания. Администрация эффективно использует инструментарий поощрений и наказаний. С одной стороны, в США расследование нарушений, как правило, доводится до суда. С другой стороны, в системе экспортного контроля есть стимулы (например, специфические лицензии, выдача которых облегчает поставки за границу), поощряющие экспортеров неукоснительно соблюдать правила.

Законодательство включает положения, предусматривающие экстерриториальный характер санкций. Это приводит к конфликтным ситуациям в отношениях США с торговыми партнерами.

Внимание профильных ведомств сосредоточено на информационном обеспечении системы эк спортного контроля. Сравнительный анализ систем экспортного контроля США, России и западноевропейских стран показал, что американское промышленное и научное сообщества лучше информированы и больше вовлечены в процесс принятия решений по вопросам экспортного контроля на всех уровнях: на уровне законотворчества при прохождении законопроектов в Конгрессе, при разработке списков контроля, при подготовке к встречам участников многосторонних режимов.

США проводят наиболее жесткий курс экспортного контроля, до сих пор сохраняя односторонние ограничения, которые, несомненно, подрывают конкурентоспособность американских экспортеров на мировых рынках. Результативность американской системы экспортного контроля в том, что государство сумело сформировать общественное мнение в поддержку политики нераспространения ОМУ. Однако и лоббирование промышленного сообщества, традиционно сопротивляющегося вмешательству государства в экономику, за смягчение ограничений наиболее велико именно в США. В ходе своей избирательной кампании Дж. Буш обещал смягчить условия экспортного контроля в целях укрепления конкурентоспособности американских корпораций. Однако трагические события 11 сентября 2001 г. усилили позиции сторонников ужесточения экспортного контроля. В течение последних десяти лет США не могут принять новый закон об экспортном регулировании. Дискуссии вокруг нового законопроекта, внесенного в конгресс сенатором Энзи, помогут понять, в каком направлении будет меняться американская политика экспортного контроля.

Если в США не произойдут какие-то драматические события, можно ожидать, что американская политика экспортного контроля станет более гибкой. Симптоматично, что в ближайшее время предполагается смягчение американского контроля над экспортом ядерных технологий. Администрация вынуждена учитывать интересы национальных производителей в их конкурентной борьбе с канадскими, европейскими и российскими поставщиками за рынки стран Азии.

В целом, проводя наиболее жесткий национальный контроль над ядерным экспортом (но при этом почти монополизировав поставки на этот мировой рынок), США, по мнению большинства российских специалистов, круто изменили общий подход к нераспространению в последние несколько лет.

Во-первых, отрицается какая-либо взаимосвязь ядерной политики США, перспектив ядерного разоружения и нераспространения, закрепленная в ст. VI ДНЯО (по аналогии с тем, как недавно была разорвана связь ограничения оборонительных и наступательных стратегических вооружений). Утверждается, что «пороговые» и другие вероятные новые ядерные государства строят свою политику независимо от курса США в области ядерных вооружений.

Во-вторых, к нераспространению теперь осуществляется избирательный подход и соответственно выбираются меры воздействия. Применительно к одним странам (Израилю, Пакистану, в последнее время — Индии) распространение считается не опасным, а к другим (КНДР, Ирану, недавно — Ираку и Ливии) — угрожающим. К последним относятся те, кто имеет враждебные отношения с США и кого они считают связанными с международным терроризмом.

В-третьих, Вашингтон все более скептически смотрит на универсальные меры укрепления ДНЯО и связанных с ним режимов и организаций, отдавая предпочтение адресным мерам в отношении отдельных государств и компаний, причем преимущественно в виде санкций включая применение силы.

Можно спорить, насколько названные перемены американской политики отвечают новым реальностям в части угроз, однако вполне очевидно другое. Поскольку «изгои» и «фавориты» США периодически меняются местами (как Ирак или Иран, в перспективе — Саудовская Аравия и Пакистан), а военные методы далеко не всегда выглядят оправданными, как и истинные мотивы силовой политики США, — на такой базе невозможно строить долгосрочный международный консенсус и сотрудничество в деле нераспространения. Это относится не только к России и Китаю, у которых могут быть другие друзья и партнеры, но и к союзникам США на Западе.

Возможно, позитивный пример США в деле ядерного разоружения не повлек бы автоматически отказ других стран от ЯО. Но негативный пример совершенно точно укрепит их стремление к обладанию этим оружием и усилит сторонников данного подхода внутри соответствующих стран. По этому поводу авторы цитировавшегося доклада Фонда Карнеги, пусть весьма осторожно (в манере советских либералов брежневского периода), но вместе с тем вполне однозначно подчеркивают: «Публичное расширение роли ядерного оружия подобным образом контрпродуктивно и не является необходимым. Оно может привести к значительному росту частоты и масштабов появления ядерных угроз американским интересам... Принимая во внимание всю тяжесть нарушения ядерного табу и интересы США, чтобы другие воздерживались от этого и не провоцировали региональные ядерные кризисы, Соединенным Штатам не следует ставить себя в положение, когда они могут оказаться во все большей степени вынужденными прибегать к подобным угрозам»⁵.

Наконец, избирательность еще больше под рывае т ДНЯО, который и без того подвергается критике за «дискриминацию». Если режим в конечном итоге развалится, в том числе и под воздействием американского нигилизма, то в образовавшемся хаосе будет практически невозможно согласовать и проводить какую-либо политику нераспространения.

¹ Деловая «сверка часов» // Независимая газ. — 2002. — 21 марта.

² The Bulletin of the Atomic Scientists. — 1995. — Vol. 51. — № 4. — Р. 77—79.

³ The Washington Post. — 2003. — May 4.

⁴ Российские стратегические ракеты перехватят над Плесецком // Независимое воен. обозрение. — 2004. — № 40. — 22 окт.

⁵ Всеобщее соблюдение: стратегия ядерной безопасности / Фонд Карнеги за Междунар. Мир. — Вашингтон, 2004 // http://wmd.ceip.matrix group.net/UniversalCompliance.pdf (посещался 14 января 2005 г.).

источник: www.carnegie.ru/ru/pubs/