|
Виктор Литовкин
Ракетно-ядерный расклад26/05/2005 10:15 24 мая исполнилось три года со дня подписания президентами Владимиром Путиным и Джорджем Бушем Договора между Россией и США о сокращении стратегических наступательных потенциалов. И примерно в те же дни на одном из сайтов в Интернете появились сведения о состоянии российских стратегических ядерных сил. Сведения эти – не секретные. Москва и Вашингтон, согласно условиям Договора СНВ-1 от 31 июля 1991 года, обязаны регулярно информировать друг друга о состоянии своего развернутого ракетно-ядерного потенциала. Вплоть до указания географических координат ракетных шахт. Что ежегодно и делают. Впрочем, сведения эти так же регулярно публикуются и в «Ежегоднике СИПРИ. Вооружение, разоружение и международная безопасность», который вместе со Стокгольмским международным институтом исследований проблем мира выпускает Институт мировой экономики и международных отношений Российской академии наук (ИМЭМО РАН). Они предоставляют гражданам страны, не только специалистам, но и любому желающему, на деньги которого (налоги) создается оружие и содержатся вооруженные силы, нечастую возможность (сами военные этого почему-то не делают) проанализировать на конкретных цифрах, что происходит с ракетно-ядерным щитом нашего Отечества, как надежно его «стратегическое оружие сдерживания». Присмотришься и вот что обнаружишь. Ракетные войска стратегического назначения России резко «похудели» с 2002 года. В тот год у нас было 150 тяжелых ракет шахтного базирования «Воевода» или Р-36МУТТХ и Р-36М2 (на западе их называют SS-18 «Сатана») с разделяющимися головными частями индивидуального наведения (РГЧ ИН). На каждой - 10 ядерных боевых блоков мощностью в 550-750 килотонн каждый. Всего 1500 ядерных боезарядов. Главное достоинство этих ракет в том, что они могут преодолеть любую противоракетную оборону. Сейчас у нас осталось 85 таких «Воевод» и 850 боезарядов. Ракетная дивизия в Карталах - ликвидируется. В 2002 году у нас было 150 ракет шахтного базирования УР-100НУТТХ с РГЧ ИН (в народе их называли «сотка») или SS -19 «Стилет». На каждой по 6 зарядов мощностью в 750 кт каждый. Всего – 900. Сегодня осталось 129 ракет и 774 боезаряда. Еще к тому времени сохранялись 36 ракет РТ-23УТТХ «Молодец» с РГЧ ИН или SS-24 «Скальпель». Размещались они на боевых железнодорожных ракетных комплексах (БЖРК) – уникальном поезде, которого не имел никто в мире. Обычный «товарняк», неотличимый от остальных, нес три ракеты с 10 боеголовками на каждой. Сейчас БЖРК у нас уже нет. В нынешнем году под «разделку» уйдет последний со станции Василек под Костромой. Кроме этих комплексов на момент подписания Договора о СНП у нас было 360 ракет подвижного грунтового ракетного комплекса РТ-2ПМ «Тополь» или SS-25 «Серп» по западной классификации. На каждом по одной боеголовке мощностью в 550 кт. Всего 360 боезарядов. Сейчас осталось 306. Две дивизии ликвидированы. А с 1999 года на вооружение РВСН стали поступать новые шахтные ракетные комплексы РТ-2ПМ2 «Тополь-М». Тоже с одной боеголовкой на каждой ракете, но по-своему уникальной. Она летит к цели со сверхзвуковой скоростью и по непредсказуемой траектории, что делает любую ПРО абсолютно бесполезной. Таких ракет в 2002 году у нас было 30 (три полка в дивизии под Саратовом, в Татищево). Сегодня – 40, четыре полка. Если подсчитать, то на момент подписания Договора о СНП у России было 726 наземных ракет, оснащенных 3150 ядерными боеголовками. На сегодняшний день развернуто 560 ракет и 1970 боеголовок. Но стратегические ядерные силы России не только РВСН, это еще стратегические ядерные силы ВМФ и ВВС. Наш военный флот в 2002 году располагал двумя атомными подводными лодками класса «Мурена» («Дельта-I») проект 667Б с 12 моноблочными ракетами Р-29 (РСМ-40) на каждой. Всего 24 боезаряда мощностью от 550 кт до одной мегатонны, а так же 7 АПЛ класса «Кальмар» («Дельта-III») проект 667БДР с 16 ракетами Р-29РМ (РСМ-50), по 3 боезаряда на каждой ракете. Всего 384 боезаряда мощностью по 100 кт. А еще 6 ракетоносцев класса «Дельфин» («Дельта-IV») проект 667БДРМ с 16 ракетами на борту Р-29РМ (РСМ-54) с 4 боезарядами на каждой мощностью по 100 кт (всего 384 боезаряда). И было пять тяжелых подводных ракетных крейсеров класса «Тайфун» проекта 941 с 20 ракетами Р-39 (РСМ-52) с 10 боезарядами на каждой мощностью по 100 кт (всего 1000 боезарядов). Если подсчитать, то это 20 АПЛ с 332 ракетами, оснащенными 1744 боезарядами. Сейчас осталось только 12 подводных ракетоносцев – шесть «Дельфинов» и шесть «Кальмаров» с 192 ракетами и 672 боезарядами. Остался еще один «Тайфун», переделанный под новую ракету «Булава-30». Но самой ракеты пока на вооружении нет. И его боевой единицей считать не приходится. В стратегической авиации России находится 78 бомбардировщиков двух типов – Ту-95МС6 («Bear H6»), Ту-95МС16 («Bear H16») – их 64 и Ту-160 («Blаckjack») - их 14. Они могут нести 852 крылатые ракеты Х-55СМ с ядерными боеголовками. В 2002 году, когда подписывался СНП, у нас было соответственно – 63 Ту-95-х с 504 ракетами и 15 Ту-160 – с 120 ракетами. Всего у нашей страны
на сегодняшний день 830 носителей (пусковых) стратегического
ракетно-ядерного оружия и 3494 ядерных боезарядов к ним. В 2002 году
было 1036 носителей (пусковых), 1682 ракеты и 5518 зарядов. Много или мало у нас ракет и ядерных зарядов для надежной защиты суверенитета и независимости страны, а также для сдерживания потенциальной агрессии – вопрос, который всегда интересует не только военного специалиста, но и обычного налогоплательщика. Ответ однозначный - очень много. По российско-американскому Договору СНП к концу 2012 года мы, как и Вашингтон, должны сократить свои ядерные арсеналы до 1700-2200 боезарядов. И это тоже – не предел. Как утверждает заместитель начальника 12-го Главного управления Минобороны – структуры, отвечающей за все ядерное оружие России, - генерал-лейтенант Владимир Верховцев, для решения задач сдерживания вполне достаточно и 1500 боезарядов и даже меньше. Но сокращаем мы свое ракетно-ядерное оружие не только из-за договора. Главное – большинство наших ракетных комплексов давно устарело и их, волей-неволей, приходится снимать с боевого дежурства. В первую очередь, из-за собственной безопасности. И когда главком РВСН генерал-полковник Николай Соловцов говорит о том, что ежегодно мы будем снимать с боевого дежурства по одной-две ракетной дивизии, это не только готовность выполнить упомянутый договор, но и вынужденный шаг. Тот же уникальный БЖРК – «ракетный поезд» - был создан в 1987-1989 годах. Его гарантийный ресурс – 10 лет. Простоял на вооружении – 15. Кто из серьезных людей может поручиться, что с ним ничего не произойдет в дальнейшем? Таких «отчаянных» нет. Тем более что расположенный на Украине Павлоградский машиностроительный завод, который выпускал для него ракеты, больше их не делает и делать не имеет права. Примерно такая же история и с «Воеводой», которую выпускал Днепропетровский Южмаш. Только самые «молодые» из них смогут простоять на боевом дежурстве до 2020 года. Таких не более сорока штук. Заявление главкома РВСН, что при необходимости мы сможем наладить выпуск таких ракет на территории России, звучит слишком оптимистично, чтобы его можно было принять на веру. Скорее всего, если нашей стране потребуется другая «тяжелая» ракета, это будет уже не «Сатана-Воевода», а совсем другая машина. Пусть и с такими же высокими тактико-техническими характеристиками. Хотя ее разработка и запуск в производство потребуют очень больших денег, которых у страны пока нет. И когда будут - большой вопрос. Но главная забота на сегодняшний день – это российские «Тополя». Мобильные РТ-2ПМ тоже становились на боевое дежурство в 1985-1995 годах. Они имеют гарантию в 10 лет, которую продлили еще на пять. И заменить их должны более совершенные и уникальные комплексы «Тополь-М» (РТ-2ПМ2) шахтного и мобильного базирования. К сожалению, и на их производство, а вопрос стоит гораздо шире - на замену выработавших свой ресурс стратегических ядерных сил, денег госбюджетом отпускается крайне мало. Бывший начальник 4-го ЦНИИ Минобороны, который занимается планированием применения стратегических вооружений, а сейчас главный научный сотрудник ИМЭМО РАН генерал-майор в отставке Владимир Дворкин сказал мне, что «существующие темпы ввода в боевой состав РВСН ракетных комплексов «Тополь-М» стационарного и мобильного базирования, а также строительства подводных ракетоносцев проекта 955 (они должны заменить устаревшие субмарины – В.Л.) вызывают у него сильное беспокойство». «Ввод в строй 4-6 ракет в год, - заявил один из крупнейших российских военных специалистов, - по существу разрушает производственную кооперацию по созданию новых ракетных комплексов и может привести к невозможности их воспроизводства». Слова настораживающие. Четыре шахтных «Тополя-М» и три мобильных, которые заказаны военными на этот год, не в состоянии поддержать эту кооперацию. Об этом, кстати, говорят и другие специалисты. Но, может быть, нам не нужны стратегические ракеты, тогда об этом тоже надо говорить открыто. В конце концов, безопасность страны – это вопрос, который касается каждого ее гражданина, а не только генералов и министров. При этом надо понимать, что количество носителей, ракет и ядерных боеголовок – только верхушка айсберга, под которым системы связи, управления, контроля комического пространства и предупреждения о ракетном нападении, физической защиты комплексов и их технической безопасности, организационные и ресурсные проблемы, учет человеческого фактора и много других серьезных геополитических и технологических вопросов, о которых не принято говорить вслух. Все это требует колоссальных расходов. По карману ли нам такой ракетно-ядерный расклад, надо решать сегодня, когда в правительстве обсуждается бюджет на 2006 год. Завтра такое решение может оказаться неактуальным. Мнение автора может не совпадать с позицией редакции ссылки по теме
|
||||||||
|
|||||||||
