Информационно-аналитический журнал

«ВООРУЖЕНИЕ, ПОЛИТИКА, КОНВЕРСИЯ» Российской академии ракетных и артиллерийских наук, Российской и Международной инженерных академий №1 (73), 2007

Григорьев Ю.П.

Юрий Павлович Григорьев окончил Ленинградский Военно-механический институт. 25 лет проработал в Конструкторском бюро машиностроения (ныне – Государственный ракетный центр «Конструкторское бюро им. академика В.П.Макеева), из них 9 лет заместителем главного конструктора по проектированию. С 1980 г. - в государственных и научных организациях Москвы, в администрациях Президента СССР и Президента Российской Федерации. Лауреат Государственной премии СССР, Заслуженный изобретатель РСФСР, доктор технических наук, профессор, автор 78 изобретений и двух научных открытий, действительный член Российской академии космонавтики им. К.Э. Циолковского. В настоящее время является председателем Координационного совета в Научном центре системных технологий.

О ЯДЕРНОМ ПАРИТЕТЕ

Сокращение стратегических вооружений.

Как известно, неконтролируемая гонка стратегических вооружений закончилась в 1972 году, когда участники этой гонки (СССР и США) подписали Договор ОСВ-1, которым были установлены предельные уровни таких вооружений. Договорами ОСВ-2 (1979 г.) и СНВ-1 (1991 г.) была расширена область ограничений и зафиксированы уровни, до которых Стороны обязались сократить свои вооружения.

Для сравнения уровней стратегических вооружений необходимы критерии, которые можно проверить. Вначале в качестве такого критерия было выбрано число пусковых шахт, что легко проверялось из космоса. Затем, когда договорились о взаимных инспекционных проверках на месте, были приняты более объективные контролируемые критерии: число развернутых носителей, т.е. межконтинентальных баллистических ракет (МБР), баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) и тяжелых бомбардировщиков (ТБ); число установленных на них боезарядов (боеголовок) и суммарный забрасываемый вес МБР и БРПЛ. Боевая эффективность ракет с ядерными боезарядами определяется, прежде всего, мощностью боезарядов и точностью стрельбы. Но эти параметры не поддаются международному контролю, поэтому в качестве контролируемого параметра был выбран забрасываемый вес, по которому специалисты, зная уровень ядерных и иных технологий в данной стране, могут достаточно достоверно судить о мощности боезаряда. Забрасываемый вес это важнейший параметр, характеризующий уровень боевой эффективности одной ракеты или группы ракет. В него входит не только вес боеголовок, но также и суммарный вес последней ступени ракеты, осуществляющей разведение боеголовок, вес ее системы управления и топлива.

Меморандумом к Договору СНВ-1 года были зафиксированы по состоянию на 31 июля 1991 следующие параметры стратегических вооружений:

СССР – 2500 носителей, на них 10271 боезаряд, суммарный забрасываемый вес МБР и БРПЛ – 6626,3 т.

США - 2246 носителей 2246, на них 10563 боезаряда, суммарный забрасываемый вес МБР и БРПЛ – 2361,3 т.

Таким образом, при примерно одинаковом числе носителей и боезарядов, у СССР те годы по забрасываемому весу было превосходство в 2,8 раза, что объяснялось наличием у нас 308 разработанных в КБ «Южное» (г. Днепропетровск) «тяжелых» жидкостных МБР Р-36М («Сатана»), забрасываемый вес каждой из которых составлял 8,8 т. Естественно, что США беспокоила такая диспропорция в забрасываемом весе, поэтому Договором СНВ-1 было решено, что через 7 лет у каждой из Сторон суммарный забрасываемый вес МБР и БРПЛ не должен будет превышать 3600 т., при этом число носителей уменьшалось до 1600, боезарядов до 6000, а «тяжелых» ракет до 154 единиц. 3 января 1993 года в Москве президентами Б. Ельциным и Дж. Бушем был подписан Договор СНВ-2, который предусматривал, что к 2003 году суммарное количество боезарядов у каждой из сторон будет уменьшено до 3000-3500 единиц, в том числе на БРПЛ до 1700-1750 единиц, а все МБР c разделяющимися головными частями (МБР с РГЧ) ликвидируются. Этот Договор, в отличие от всех предыдущих, не был договором двух равноправных партнеров и содержал неприемлемое для нас требование об уничтожении наших МБР с РГЧ и запрет на их разработку, в то время как за США сохранялся так называемый возвратный потенциал, что позволяло американцам, при необходимости быстро восстановить МБР с РГЧ и возвратиться к прежним уровням своих стратегических вооружений. Необходимо отметить, что изменения в структуре и численности стратегических вооружений всегда проводились под строгим контролем и только после ратификации договоров законодательными органами СССР и США. Если в СССР Верховный Совет привычно голосовал единогласно за ратификацию любого подписанного договора, то в Государственной Думе РФ по этому вопросу разгорались нешуточные страсти, поскольку депутаты, несмотря на различную партийную принадлежность, прекрасно понимали, что речь идет о безопасности государства. Поэтому ратификация крайне противоречивого и невыгодного для России Договора СНВ-2 затянулась на восемь лет. Радикально эта проблема была полностью решена 24 мая 2002 года в Москве, когда Президенты РФ и США В. Путин и Дж. Буш подписали «Договор между РФ и США о сокращении стратегических наступательных потенциалов» (Договор о СНП), ратифицированный Сенатом Конгресса США и Госдумой РФ. В этом Договоре Стороны обязались сократить и ограничить к 31 декабря 2012 года число своих ядерных боезарядов до 1700-2200 единиц. При этом каждая из Сторон получила право самостоятельно определять состав и структуру своих СНП, тем самым снимался запрет Договора СНВ-2 на МБР с РГЧ. Правда, депутаты нашей Госдумы не сразу разобрались, что к чему и, вместо того, что немедленно ратифицировать этот договор и выйти с предложением о награждении участников его подготовки, по инерции долго выискивали в нем какие-то недостатки.

Стратегические ракеты США

В настоящее время США уже проводят мероприятия по реализации требований Договора о СНП, но делают это, ничего не уничтожая. В морской группировке 4 (из 18) ПЛ «Огайо» освобождены от ракет «Трайдент-1», оснащаются неядерным вооружением и переоборудуются для проведения специальных операций. Видимо, подобная судьба ждет еще 4 ПЛ с «Трайдентом-1».

Тогда в морской группировке США останется 10 ПЛ «Огайо» с «Трайдентом-2», при этом с каждой ракеты будут сняты 4 (из 8) боеголовок, в группировке будет 240 БРПЛ (960 боезарядов), суммарный забрасываемый вес всех БРПЛ, установленных на 10 ПЛ, составит 672 т.

В наземной группировке уже сняты с боевого дежурства все 50 МБР МХ (500 боезарядов), при этом все ракеты и боеголовки перевезены на хранение в арсеналы, пусковые шахты и оборудование консервируются, а вся инфраструктура освободившегося позиционного района сохраняется. На боевом дежурстве остаются 500 МБР «Минитмен-3» (забрасываемый вес 1,15 т.), на каждой из которых 3 боезаряда. Суммарный забрасываемый вес всех МБР - 575 т.

Следовательно, суммарный забрасываемый вес всех американских МБР и БРПЛ будет равен 1247 т. Разрешенное Договором о СНП максимальное число боезарядов (2200 единиц) американцы будут обеспечивать перераспределением этой квоты между наземной и авиационной группировками, а избыток будут устранять путем снятия части боеголовок с «Минитмена - 3». Ожидаемый состав американских наземной и морской группировок представлен в таблице 1.

Таблица 1

Такая структура СНП сможет легко адаптироваться к новым условиям. Так, например, при снятии с боевого дежурства части устаревающих МБР «Минитмен-3» или уменьшение числа ТБ, соответствующее число боезарядов может быть добавлено в морскую группировку, а наличие огромного "возвратного потенциала" (около 2000 боезарядов, снятых с МБР и БРПЛ и хранящихся в арсеналах), позволит при необходимости, выйти из Договора о СНП, или проигнорировав его, практически одномоментно и без всяких затрат увеличить ядерный потенциал примерно в два раза.

Стратегические ракеты России

В России имеются три головные организации по разработке стратегических ракет: НПО машиностроения - МБР с РГЧ (69% боезарядов наземной группировки), ГРЦ "КБ им. академика В.П.Макеева" - БРПЛ с РГЧ (100 % боезарядов морской группировки) и Московский институт теплотехники - МБР с моноблоком (2% боезарядов наземной группировки), остальные МБР разрабатывались на Украине. Теперь в России разработка всех типов новых стратегических ракет (МБР и БРПЛ) возложена на эту одну головную организацию - Московский институт теплотехники. За НПО машиностроения и ГРЦ "КБ им. академика В.П.Макеева" сохранено только авторское сопровождение стоящих на боевом дежурстве разработанных ими ранее ракет, сроки эксплуатации которых завершаются. Если не принимать во внимание МБР украинского производства, последние годы существования которых истекают, то у нас по данным открытой литературы на боевом дежурстве в настоящее время находятся: МБР УР-100НУТТХ (НПО машиностроения), «Тополь-М» и «Тополь» (Московский институт теплотехники), БРПЛ Р-29РМ и Р-29Р (ГРЦ "КБ им. академика В.П.Макеева"). Поскольку «Тополь» и Р-29Р вырабатывают свой эксплуатационный ресурс, воспроизводству не подлежат и в ближайшие годы будут сняты с боевого дежурства, далее они не рассматриваются. С учетом этого состав наземной и морской составляющих СЯС показан в таблице 2.

Таблица 2

Рост численности носителей возможен только за счет «Тополя-М», поскольку производство УР-100НУТТХ давно прекращено, а производство Р-29РМ хотя и ведется, но только в резерв, так как дополнительное развертывание этих ракет невозможно в связи отсутствием для них новых ПЛ.

Если американцы стараются выполнить требования договора с минимальными затратами, ничего при этом не уничтожая, то у нас свой традиционный принцип: сломать все до основания, а затем на пустом месте построить «светлое будущее». В начале в верхних эшелонах бродила нелепая идея о создании единой универсальной твердотопливной ракеты для моря и суши, потом она постепенно заглохла. Вместо нее реализуется намерение избавиться от всех жидкостных баллистических ракет и полностью перейти на твердотопливные. Рассмотрим подробнее, что из этого получается.

Морская группировка

Жидкостная БРПЛ Р-29РМ (4 боезаряда), установленная на шести ПЛ проекта 667БДРМ, по своим тактико-техническим характеристикам является самой высокоэффективной баллистической ракетой своего класса. Ее стартовый вес 43,2 т., а забрасываемый вес 2,8 т., как у «Трайдента-2» , стартовый вес которого 59 т. Суммарный забрасываемый вес всего боекомплекта одной ПЛ проекта 667БДРМ (16 ракет) составляет 44,8 т., а всех шести ПЛ – 268,8 т. Модернизированный вариант этой ракеты («Синева») может нести до 10 боезарядов.

На замену существующих ПЛ в настоящее в различных стадиях строительства находятся три ПЛ проекта 955, на которых планируется установить твердотопливные БРПЛ «Булава», разрабатываемые Московским институтом теплотехники. Логично было бы предположить, что эти новейшие ПЛ и БРПЛ будут шагом вперед и увеличат вклад морской группировки в боевую эффективность системы стратегических вооружений. Однако ПЛ проекта 955 имеет только 12 шахт, а забрасываемый вес ракеты «Булава» равен 1,15 т. Следовательно, суммарный забрасываемый всего боекомплекта одной ПЛ проекта 955 составит всего 13,8 т., что в 3,2 раза меньше, чем у ПЛ проекта 667БДРМ с жидкостной ракетой Р-29РМ и в 4,9 раза меньше чем у американской ПЛ «Огайо» с твердотопливной ракетой «Трайдент-2». Следовательно, три новейших ПЛ проекта 955 по суммарному забрасываемому весу (41,4 т) не догонят одну ПЛ проекта 667БДРМ (44,8 т.). И это на фоне перевооружения Великобритании на новые БРПЛ «Трайдент-2» (4 ПЛ, суммарный забрасываемый вес -179,2 т.) и модернизации 6 ПЛ во Франции под новую БРПЛ с РГЧ собственной разработки. Чтобы сохранить в нашей морской группировке существующий сегодня суммарный забрасываемый вес шести ПЛ проекта 667БДРМ (268,8 т.), пришлось бы построить 20 ПЛ проекта 955 и изготовить для них 240 ракет «Булава», а это уже выходит за рамки здравого смысла. Такова цена громогласно рекламируемого перехода на твердотопливные ракеты в морской группировке.

Наземная группировка

В наземной группировке у нас имеется хорошая твердотопливная МБР «Тополь-М» (забрасываемый вес – 1,2 т.), но она почему-то до сих пор оснащена моноблоком, хотя Договором о СНП запрет на разработку МБР с РГЧ снят еще в 2002 году. За это время можно было бы давно создать РГЧ, например, с тремя нормальными боевыми блоками средней мощности, тем более что все технологии РГЧ отработаны и многократно испытаны. По боевой эффективности преимущества ракеты с РГЧ перед ракетой с моноблоком давно подтверждены научными исследованиями, а также нашим и зарубежным опытом. Задержка с разработкой РГЧ уже привела к тому, что поставленные в войска 42 «Тополя-М» стоят в шахтах с моноблоками. Более того, начинается размещение «Тополя-М» с моноблоком и на грунтовых подвижных средствах. Зачем же мы пятимся назад в шестидесятые годы прошлого века?

Жидкостная МБР УР-100НУТТХ (6 боезарядов) по забрасываемому весу (4,35 т.) превосходит все американские МБР и БРПЛ. Забрасываемый вес 126 стоящих на боевом дежурстве УР-100НУТТХ составляет 548,1 т., т.е. почти столько, сколько забрасывает вся американская наземная группировка (500 МБР «Минитмен-3»). Но производство УР-100НУТТХ давно прекращено, ее модернизация не проводится, и по замыслу апологетов твердотопливного ракетостроения эта жидкостная ракета подлежит замене на твердотопливный «Тополь-М». Не трудно подсчитать, что забрасываемый вес одного «Тополя-М» в 3,6 раза меньше, чем у ракеты УР-100НУТТХ, а суммарный забрасываемый вес 126 «Тополей-М» будет всего 151,2 т. вместо существующих сегодня 548,1 т, т.е. в 3,6 раза меньше. Такова цена ожидаемого перехода на твердотопливные ракеты в наземной группировке.

Таким образом, переход с жидкостных МБР и БРПЛ на твердотопливные означает более чем трехкратное уменьшение забрасываемого веса наших стратегических ракет, что неизбежно приведет к необходимости уменьшения весогабаритных характеристик боевых блоков и перехода на малогабаритные ядерные заряды с существенно меньшей мощностью.

В СМИ нам все время намекают на какие-то очень эффективные маневрирующие боевые блоки для преодоления ПРО. Однако для осуществления маневра каждый блок должен быть оснащен двигателями, системой управления и органами управления для отклонения от первоначальной баллистической траектории полета и возвращения на другую траекторию, обеспечивающую необходимую точность наведения на цель. Это означает переход от неуправляемых блоков к управляемым, что существенно увеличивает стоимость и требуемую массу ракеты. Традиционное применение неуправляемых боевых блоков совместно с комплексом средств преодоления противоракетной обороны хорошо отработано и обходится на порядок дешевле. Кроме того, разве на жидкостной ракете, да еще имеющей в три раза больший забрасываемый вес, невозможно разместить современные боевые блоки, в том числе и управляемые, если таковые созданы? И, вообще, какая разница, на каком топливе при этом будут работать маршевые двигатели ракеты? Маршал А.А. Гречко в свое время заявлял, что ему «безразлично какое топливо в ракете, важно чтобы это не вызывало усложнения в эксплуатации, а сама ракета имела бы требуемые тактико-технические характеристики». Тогда это всем казалось логичным, и разработчики старались обеспечить требуемые высокие характеристики. В связи с вышеизложенным возникают естественные вопросы.

1. В чем причины и необходимость всеобщего перехода от жидкостных ракет к твердотопливным в морской группировке?

Огромный опыт эксплуатации морских жидкостных ракет не дает оснований для беспокойства с точки зрения их надежности и безопасности и, тем более, боевой эффективности, хотя, конечно, если бы наша наука и промышленность были способны создать твердотопливную БРПЛ с характеристиками «Трайдента-2», то можно было рассуждать о целесообразности замены Р-29РМ, но сейчас не просто предлагают, но уже строят ПЛ проекта 955 с уменьшенным числом шахт (12 вместо 16) и с «Булавой», у которой трехкратно уменьшается забрасываемый вес и соответственно падает боевая эффективность. Совершенно непонятно, зачем все это надо? Почему мы движемся назад в 1977 год, когда была построена последняя в нашей истории ПЛ (проект 667Б) с двенадцатью шахтами, в которых размещалась первая в мире межконтинентальная морская баллистическая ракета Р-29, имевшая параметры «Булавы»: стартовый вес 33,3 т, забрасываемый вес 1,10 т. Это 30 лет назад! Но у «Булавы» короткий активный участок полета, что, как нам говорят, исключает возможность ее перехвата на этом участке системой ПРО. Действительно, у твердотопливной ракеты увеличить тягу маршевых двигателей не трудно путем увеличения площади горения топлива. Но продолжительность активного участка для морских ракет не является существенной, поскольку ПЛ находится на боевом дежурстве в безбрежных морских просторах, где никаких систем ПРО нет, и перехватывать ракету, стартующую из-под воды, просто некому. Именно поэтому ранее никогда требований по обеспечению короткого активного участка полета к ракетам морского базирования, в том числе и твердотопливным Р-31 и Р-39, не предъявлялось. Если бы такие требования существовали, то они, безусловно, были бы выполнены и на жидкостных ракетах, поскольку решения для этого имеются.

2. Почему на базе хорошо отработанных ракетных технологий жидкостного направления, серийно изготавливаемых жидкостных ракетных двигателей, существующей инфраструктуры, огромного опыта конструирования и эксплуатации жидкостных ракет, нельзя создать самую современную и лучшую в мире жидкостную МБР с РГЧ и поставить ее в освобождающиеся шахты? Почему нужно выбросить на помойку УР-100Н УТТХ и взамен поставить в шахту пусть маломощную и даже с одним блоком вместо шести, но зато твердотопливную ракету «Тополь-М»? В подвижном грунтовом «Тополе» применение твердого топлива, безусловно, оправдано, но в стационарной-то шахте кому и чем мешает жидкое топливо? По всей стране катаются цистерны с различного рода взрыво - и пожароопасными топливами, в том числе и ракетными, и никому в голову не придет возмущаться этим. Многие десятилетия на территории нашей страны в хорошо защищенных пусковых шахтах на амортизационных подвесах размещались огромные цистерны-ракеты с жидким топливом, обеспечивая стратегическую стабильность, Что же произошло сегодня, и почему мы идем на многократное и одностороннее снижения нашего стратегического потенциала?

3. Почему раньше ядерный паритет с Соединенными Штатами находился под строгим контролем Государственной Думы РФ, а сейчас одностороннее, и притом, дорогостоящее снижение ядерного потенциала Государственную Думу не волнует? Или Дума ждет указаний из Кремля? Но в послании Президента В.Путина Федеральному Собранию РФ достаточно четко сказано:

«….новые виды вооружений позволяют нам сохранить то, что, безусловно, является одной из самых существенных гарантий прочного мира. А именно - сохранить стратегический баланс сил… Мы должны учитывать планы и направления развития вооруженных сил в других странах, должны знать о перспективных разработках, но не гнаться за количественными показателями, не «палить» деньги зря. Наши ответы должны быть основаны на интеллектуальном превосходстве, они будут ассиметричными, менее затратными, но будут, безусловно, повышать надежность и эффективность нашей ядерной триады». Собираются ли наши высокопоставленные чиновники и законодатели последовать указанию Президента и начать, пусть и с запозданием, «повышать надежность и эффективность нашей ядерной триады», что бы «сохранить стратегический баланс сил»?

К сказанному хотелось бы добавить следующее. В настоящее время на вооружение РВСН поступает только комплекс «Тополь-М». Его основное преимущество - мобильность. Заместитель командующего РВСН по вооружению В.В.Линник говорит об этом: "За сутки подвижные пусковые установки комплекса "Тополь" вместе с машинами обеспечения способны пройти сотни километров по бездорожью и замаскироваться в ожидании команды на боевое применение". "Стоит российским "Тополям" выйти с территории своих баз в районы боевого патрулирования, как уже ни один спутник наблюдения не в состоянии был дать их точные координаты". "Массовое развертывание ПГРК "Тополь" позволило решить проблему живучести группировки РВСН в условиях возможного ядерного удара". Однако в этом рассуждении не учитывается, что после прохождения по бездорожью сотен километров очень трудно замаскироваться, потому что колея, оставляемая в условиях бездорожья десятками тяжелых машин, хорошо просматривается из космоса и служит надежной "нитью Ариадны" для противника.

Кроме того, эти доводы о скрытности были справедливы в XX веке, когда все 18 американских спутников видовой разведки типа КН-9 работали в оптическом диапазоне. Тогда ночная темнота и дневная облачность надежно скрывали Землю и наши ракеты от этих спутников. Ситуация начала меняться уже в конце XX века, когда США вывели на орбиты 7 спутников видовой разведки КН-11 (высота орбиты 300-500 км). Уже тогда сообщалось, что эти спутники наряду с фотокамерой высокого разрешения оснащались радиолокаторами бокового обзора и инфракрасными датчиками для обнаружения пусковых установок ракет и поездов в дневное и ночное время, а также для анализа средств маскировки. Полученная информация передавалась на землю по радиоканалам в цифровом виде.

С созданием спутника радиолокационной разведки "Лакросс" положение вообще изменилось коренным образом. С 1998 года в США выведены на круговые околоземные орбиты высотой около 700 км четыре таких 15-тонных спутника, которые дополняют другие спутники, оснащенные оптическими датчиками. Два "Лакросса" использовались при нападении на Югославию, три - на Ирак. 30 апреля 2005 года в США был выведен на орбиту разведывательный спутник весом 14,5 тонны, принадлежащий Национальному разведывательному управлению США.

Кроме того, в США разрабатывается проект "Дискавери-2". Это система, состоящая из 24 космических аппаратов (КА) с бортовыми радиолокационными станциями (РЛС) с активными фазированными антенными решетками, работающими в 3-сантиметровом диапазоне частот. Эти КА будут размещаться на круговых орбитах высотой около 770 км и обеспечивать высокую частоту просмотра участков местности (10-15 мин.). Система предназначена для съемки местности с разрешением от 0,3 до 3 м и автоматического обнаружения наземных целей, движущихся со скоростями от 4 до 100 км/ч. Это позволит решать весь цикл задач, связанных с всепогодным поиском, обнаружением и распознаванием подвижных целей, определением их координат для дальнейшей выдачи целеуказаний средствам поражения. После начала функционирования этой системы наши подвижные грунтовые комплексы утратят свое главное качество - способность скрывать от нападающей стороны свое местонахождение.

Как только США развернут новейшую группировку спутников космической радиолокационной разведки, все наши ПГРК превратятся в постоянно контролируемые и беззащитные цели и утратят способность к ответному удару. Поэтому необходимо пересмотреть доктрину подвижного грунтового базирования и переориентироваться на другие подвижные носители. Оптимальный вариант - это использование безаэродромного летательного аппарата типа "ЭКИП", фундаментальные основы которого разработаны под руководством профессора Льва Щукина. Такой аппарат грузоподъемностью до 100 тонн способен не только летать, подобно самолету, но и перемещаться вблизи поверхности земли и воды в режиме экраноплана. Разумеется, могут быть и другие решения, но ясно одно - упорно держаться за догмы прошлого века недопустимо.

После снятия с боевого дежурства всех высокоэффективных, но выработавших свой срок жидкостных МБР с РГЧ, остаются шахты и вся инфраструктура, но почему в эти стационарные шахты должны устанавливаться непременно твердотопливные МБР, да еще и с моноблоком вместо РГЧ? Это создает ненужную дополнительную нагрузку на промышленную отрасль твердотопливного направления. Необходимо либо создать новую жидкостную МБР с РГЧ, либо, если это по каким-то неведомым нам причинам невозможно, просто поставить в освобождающиеся шахты надежную и высокоэффективную жидкостную БРПЛ с РГЧ "Синева", что особого труда не составит. Сама ракета никаких доработок не потребует, необходимо только разработать пусковой контейнер, имитирующий внутренние обводы корабельной шахты, при этом длину контейнера можно было бы увеличить на 1,5-2 метра, чтобы обеспечить возможность дальнейшей модернизации ракеты. Потребуется также доработка системы амортизации с учетом изменений габаритно-массовых и центровочных характеристик амортизируемого объекта и размещение новых систем подготовки ракеты к старту.

Эти мероприятия позволили бы загрузить и сохранить производственные мощности жидкостного направления, а мощности твердотопливного направления сконцентрировать на ускоренное массовое изготовление твердотопливных ракет с РГЧ подвижного, но не грунтового базирования, потому что нам нужно в год не 4-5, а 40-50 таких ракет.

Выводы

1. В условиях развертывания США национальной ПРО необходимо радикально совершенствовать стратегические ракеты в направлении увеличения их технических возможностей для прорыва ПРО. Это диктует необходимость увеличения забрасываемого веса ракет, вне зависимости от того, какие способы и системы преодоления ПРО будут использованы на данной конкретной ракете. Поэтому более чем трехкратное уменьшение забрасываемого веса вновь разрабатываемых БРПЛ и МБР и уменьшение числа шахт на ПЛ с 16 на 12 следует признать ошибочным.

2. Любая монополизация и отсутствие конкуренции, особенно в условиях рыночных отношений, всегда приводят к нежелательным последствиям. Поэтому решение о сосредоточении всех работ в области стратегических ракет наземного и морского базирования в одной головной организации – Московском институте теплотехники и отстранение от этих работ НПО машиностроения и ГРЦ "КБ им. академика В.П.Макеева", создававших ранее наш ракетный щит, ошибочно.