Версия для печати

В свое время римский сенатор Катон Старший прославился и вошел в историю тем, что в любое свое выступление на самые различные темы включал ставшую знаменитой фразу: "А еще я хочу сказать, что Карфаген должен быть разрушен". Его подход, обогащенный принципами ведения информационных войн, разработанными А. Грамши, нашел свое место в арсенале средств, используемых представителями современного либерального направления военно-научной мысли.

КАРФАГЕН ДОЛЖЕН БЫТЬ РАЗРУШЕН

Изучение направленности и методов деятельности так называемого "экспертного сообщества" либерального толка дает основания идентифицировать их как действия "агентов перемен" в соответствии с определением из ставшей известной на Западе книги Д. Ильчмана и Г. Бенвенисты "Агенты перемен - профессионалы в развивающихся странах". За что же ратуют "агенты перемен" в военно-политической сфере и какой Карфаген они пытаются разрушить?

Пока Россия сохраняет способность к ответно-встречному удару, с ней будут считаться все мировые державы.
Фото Леонида ЯКУТИНА

Основной упор их деятельности в сфере СЯС России сконцентрирован на подрыве сформировавшейся еще в советский период своеобразной коллективной воли военно-политического руководства страны и российского общества, направленной на использование ядерного фактора в интересах обеспечения сдерживания от крупномасштабной агрессии и поддержания геополитического статуса страны.

Большие усилия тратятся на разрушение ее "интеллектуального ядра" - теории стратегического ядерного сдерживания - путем проведения "молекулярной" агрессии в это ядро. "Молекулярная" агрессия - это значительное количество книг, брошюр, журнальных и газетных статей, научных проектов, разговоров и споров на конференциях, в Интернете, которые постоянно повторяются и в своей совокупности образуют то финальное усилие, которое деформирует исходные концептуальные установки.

Либералы, фактически следуя рекомендациям А. Грамши, реализуют эффективный способ влияния на общественное сознание - неустанное повторение одних и тех же утверждений. В настоящее время это оформленные в форме своеобразного "информационного пакета" утверждения о ненужности и бесполезности ядерного оружия для безопасности России, целесообразности обеспечения "транспарентности" ее СЯС, их "деактивации", отказа РВСН от планов ответно-встречного удара при существенных сокращениях количества баллистических ракет. Цель этой "молекулярной" агрессии - обеспечить привыкание к указанным положениям военно-политического руководства и общественности страны, их принятие не разумом, а на веру. В этих условиях становится возможным доведение (без экспертизы Минобороны России) на самый высокий уровень таких документов, как проект "Исполнительного соглашения: о неотложных мерах по предотвращению возможности пусков ракет по причине ложного предупреждения". Принятие проекта, по нашему мнению, могло бы создать предпосылки для нанесения успешного упреждающего "контрсилового" удара по СЯС России.

Если пропустить публикации "агентов перемен" последнего времени, непосредственно или опосредованно связанные с ядерной оружейной тематикой, через "концептуальный фильтр", то легко увидеть, что почти в каждую из них "упакован" упомянутый выше и ставший уже стандартным "информационный пакет", закрепляющий в сознании читателя либеральные доктринальные установки. Составляющие его концептуальные положения впервые концентрированно сформулированы для широкого ознакомления в докладе Института США и Канады (ИСКАН) "Снижение ядерных рисков: могут ли Россия и США отказаться от "взаимного ядерного устрашения". Количество выявленных к настоящему времени публикаций на различные темы, в которых они присутствуют, дает основания предполагать наличие скоординированной информационной кампании, нацеленной на демонтаж СЯС России. Данный "информационный пакет" просматривается и в книге "Ядерное оружие после "холодной войны", выпущенной под редакцией А. Арбатова и В. Дворкина.

ЯДЕРНОЕ СДЕРЖИВАНИЕ ИЛИ УМИРОТВОРЕНИЕ США?

Центральной идеей так называемых "новых подходов", провозглашенных в упомянутом докладе ИСКАН и поддержанных в работе А. Арбатова и В. Дворкина, является отказ от сдерживания как способа контроля за быстроменяющейся военно-политической обстановкой и переход к неким "позитивным формам военно-стратегического сотрудничества".

И это предлагается в то время, когда западные военные аналитики (см., например, Дж. У. Кини "Нестратегическое ядерное оружие России". Журнал Military Review) выдвигают прямо противоположное положение о том, что "начавшееся после окончания "холодной войны" провозглашение "стратегического партнерства" между США и Россией закончилось. Наступает новая эра периода между двумя войнами в отношениях Запада с Россией, когда предотвращение войны открывает путь к подготовке войны".

Что же в ответ предлагает российская либеральная научная мысль в военно-политической сфере? Как уже говорилось выше, она предлагает некие "новые подходы", а именно политику "умиротворения" США: существенные сокращения СЯС, их "деактивацию", обеспечение "транспарентности", отказ от планов ответно-встречного удара, ликвидацию ядерного оружия регионального сдерживания (ОТР "Искандер"). И тому подобные мероприятия, обладающие, по мнению их авторов, "успокаивающим действием" и позволяющие якобы обеспечить мирное, бесконфликтное сосуществование России и США.

Оценивая эффективность такого рода предложений, не надо забывать, что история в 1938 г. ("Мюнхенский сговор") уже дала нам пример "действенности" политики "умиротворения" страны, рвущейся к глобальному господству. Как говорится, "уроки истории учат нас только тому, что они ничему не учат". К сожалению, в международных делах сейчас, как и раньше, более действенной является позиция, высказанная О. Генри: "С помощью доброго слова и кольта можно добиться больше, чем с помощью одного только доброго слова".

В подтверждение вышесказанного уместно привести следующую цитату из прежних работ ИСКАН, о которых нынешнее его руководство, по всей видимости, успешно забыло: "Стремление к экспансии и территориальным захватам, к господству, экономическому, политическому, военному и даже духовному верховенству - все это буквально пронизывает все два столетия существования американского государства. И своего рода идеологическим "общим знаменателем" здесь выступает миф об "американской исключительности", представление, будто бы США имеют чуть ли не моральное право господствовать над другими народами. В американской истории менялись конкретные цели и средства политики, однако само стремление к мировой гегемонии оставалось неизменным и обретало лишь еще большую силу и размах и оснащалось все новыми и новыми доводами. За ним всегда стояло некритическое упование на собственную силу и готовность пустить ее в ход, даже если для этого и не было оправдания. Таким образом, единственным "ограничителем" гегемонистских устремлений США выступала лишь сама наличная сила, точнее, то, как она понималась и оценивалась теоретиками и практиками американской экспансии".

Эта цитата из работы наших американистов середины 80-х гг. свидетельствует о наивности нынешних либералов, уповающих на действенность политики "умиротворения". В связи с этим более адекватной представляется позиция, высказанная Г. Моргентау: "Вести переговоры (о ядерных вооружениях) с неясными мыслями, расслабленными кулаками и пустой кобурой - значит заранее обречь себя на неудачу". Оценивая полезность для России предлагаемого "позитивного партнерства", необходимо отметить, что, делая выбор в пользу политики "умиротворения", по всей видимости, нашей стране не удастся ограничиться лишь демонстрацией своей слабости и готовности занять место поставщика сырья и энергоносителей для стран "золотого миллиарда".

Нефтегазовую "трубу" надо будет защищать, и не только от террористов, но и, к примеру, от действий отдельных стран-членов НАТО, которые проводят агрессивную антироссийскую политику и имеют свое мнение о том, где Россия должна ее прокладывать. В свете вышесказанного необходимо еще отметить следующее обстоятельство. Большинство экспертов сходится на том, что к 2020-2025 гг. ожидается обвальное сокращение добычи нефти. В этих условиях на Западе уже начали поговаривать о необходимости обеспечения международного контроля за ее добычей и транспортировкой, в том числе и применительно к России. Причем российскую сторону не может не настораживать тот факт, что ранее высказываемые вроде бы отдельные частные мнения западных аналитиков по данному вопросу на ноябрьском саммите НАТО уже переросли в коллективные обсуждения. Циничные и агрессивные заявления видного американского сенатора Р. Лугара камня на камне не оставляют от позиции либералов.

Россия, находясь в бессубъектном состоянии и постоянно "умиротворяя" Запад, скорее всего, пойдет по пути, изложенному в книге З. Бжезинского "Великая шахматная доска". Если ведущий идеолог США утверждает, что в XXI в. Соединенные Штаты "будут развиваться против России, за счет России и на обломках России", то это становится важным фактором в российско-американских отношениях, который нельзя игнорировать, в том числе и при определении перспектив развития СЯС.

События, происшедшие после развала СССР, с убедительностью доказывают идейное банкротство либеральной мысли во всех областях жизни страны, в том числе в военно-политической сфере. В настоящее время либеральные теоретики вынуждены делать "хорошую мину при плохой игре". Все действия США на международной арене, а также раскручиваемый ими новый виток гонки вооружения, которому дала повод и "зеленый свет" слабость России в военно-технической области, опровергают их концептуальные установки.

ДЕСТАБИЛИЗИРУЮЩИЙ ЭФФЕКТ

Вместе с тем, когда анализируешь работу А. Арбатова и В. Дворкина в совокупности с другими подобными трудами, создается впечатление, что имеет место попытка уже в современных условиях убедить российское общество и руководство следовать в военно-политических вопросах поведенческому сценарию, во многом сходному с тем, на который была в свое время нацелена американская концепция "контролируемой конфронтации". Она была разработана в 80-е гг. группой ученых Калифорнийского университета под руководством В. Лефевра для планирования действий рейгановской администрации в процессе взаимодействия с новым советским руководством. По утверждению В. Лефевра, проводивший ее в жизнь Д. Мэтлок (будущий посол в новой России) сообщил, что М. Горбачев следовал предложенному сценарию. Результат всем известен: ликвидированы ОТР "Ока", БРСД "Пионер", а также другие эффективные виды стратегического вооружения, о которых не сообщалось в прессе, а взамен мы получили продвижение НАТО, включая его военную инфраструктуру, на восток.

Необходимо отметить, что в работе К. Арбатова и В. Дворкина так же, как и во всех других подобных трудах, предлагаемые концептуальные положения не сопровождаются обоснованиями и анализом эффективности (полезности) их составляющих для российской стороны, выполненными на уровне строгости, принятом в военно-прикладных исследованиях. Они представляют собой образчики особого вида художественной литературы, в которых явно прослеживается используемый в рекламном бизнесе креативный подход к составлению текстов, а также элементы нейролингвистического программирования. Из упомянутой книги не следует, чем же все-таки выдвигаемые предложения полезны для России? Поскольку, изучая текст данного труда, эту полезность невозможно усмотреть, даже применяя основные приемы герменевтики, то целесообразно остановиться, естественно, в рамках дозволяемого в открытой публикации на том, чем они вредят России.

Центральное место в многочисленных работах "военных экспертов" либерального толка занимают предложения по "деактивации" СЯС. Результатом такой "деактивации" в совокупности с предлагаемым либералами снижением количества ЯБП в условиях развертывания США крупномасштабной ПРО и неядерной контрсиловой компоненты стратегических сил может стать увеличение риска перерастания международного конфликта в крупномасштабную войну. Тому есть следующие основания.

Во-первых, в ситуации обострения политической обстановки "деактивированные" СЯС снижают кризисную стабильность, поскольку провоцируют противоположную сторону на проведение превентивных силовых акций с мотивом использования "окна возможностей", чтобы раз и навсегда лишить Россию значительной части средств доставки ЯБП. Превентивный удар может быть "экологически приемлемым" и наноситься с использованием быстродоставляемых высокоточных боеприпасов в обычном снаряжении, размещенных на баллистических носителях, гиперзвуковых крылатых ракетах и космических платформах.

Во-вторых, в условиях "деактивации" могут быть запущены рефлексивные механизмы взаимного подталкивания сторон к решительному превентивному удару с использованием ядерного оружия.

Кроме того, не учитывается актуальный для России экономический фактор: а) "деактивированная" система вооружения имеет пониженный срок службы, затрудняются возможности его продления; б) само по себе проведение "деактивации" требует денег; в) для "деактивации" необходимо строительство новых хранилищ ЯБП, расширение возможностей ракетных технических баз.

Можно привести еще множество других веских доводов против "деактивации", но, к сожалению, ограниченный объем газетной публикации не позволяет этого сделать. Кроме "деактивации", из работы в работу "агентов перемен" кочует идея отказа от ответно-встречного удара (ОВУ). В статье, по понятным причинам, нельзя привести оперативно-стратегические обоснования и аргументы, почему эта идея вредна для обеспечения стратегической стабильности. Выскажем лишь следующую гипотезу, объясняющую, по нашему мнению, имеющую место активность в данном вопросе.

В настоящее время в США развернуты и входят в завершающую стадию исследования и разработки, обеспечивающие технологический прорыв в создании высокоточных неядерных средств, быстродоставляемых (за 5-11 минут) к объектам поражения, расположенным на большом удалении - за сотни и тысячи километров от мест их запуска. На эти работы уже затрачены миллиарды долларов. Указанные средства могут быть эффективно использованы для "конвенционального" применения стратегических сил на соответствующих "ступенях лестницы" эскалации-деэскалации конфликтов. При этом появляются новые возможности по проведению контрсилового неядерного удара, а также внезапного обезглавливающего удара по уничтожению военно-политического руководства и управленческой инфраструктуры противостоящей стороны на основе текущих разведданных в реальном масштабе времени. Необходимо отметить, что данная стратегическая неядерная компонента нацелена прежде всего на Россию.

Вместе с тем для самих США ее применение сопряжено со значительным риском. Представим себе следующую ситуацию. В соответствии с доктриной Г. Кана на соответствующих ступенях "лестницы" эскалации конфликта они применяют "конвенциональные" средства ведения боевых действий и проводят удары по территории России с использованием БРПЛ в неядерном оснащении, а также другими быстро доставляемыми неядерными средствами. Российская сторона в условиях международного кризиса, не имея возможности селекции целей по типу используемых боеприпасов, в ответ на "конвенциональные" запуски неядерных баллистических ракет и гиперзвуковых крылатых ракет, а также и удары из космоса как по ее территории, так и вблизи нее, может ответить массированным ОВУ.

Таким образом, в условиях сохранения технических возможностей к проведению ОВУ и организационной подготовленности РВСН к этому виду действий для США существует высокий уровень риска применения указанных неядерных средств как в рамках возможного конфликта с Россией, так и по целям вблизи ее границ. Сама возможность такой ответной реакции существенно ограничивает условия применения разрабатываемых стратегических неядерных ударных средств. Пока Россия сохраняет способность к ОВУ, сложные и дорогостоящие системы стратегических неядерных вооружений не только бесполезны, но даже и опасны для самих Соединенных Штатов. Все вышеуказанное можно отнести и к системам американской ПРО, которые перехватывают северокорейские ракеты над территорией России.

В этой связи в самих США может быть поставлен вопрос о том, что миллиарды долларов на исследования и разработки были потрачены неэффективно. Не с этим ли связана наблюдаемая активность вокруг вопроса об ОВУ? Если же РВСН России не будут способны к ОВУ, то для США риск применения стратегических неядерных средств снижается до приемлемого уровня. Поэтому, сохраняя возможность проведения ОВУ, РВСН России сдерживают новый виток технологической гонки вооружения, обеспечивают кризисную стабильность, опосредованно защищают своих соседей и избавляют Запад от самоуспокоительных мечтаний о том, что он всегда будет воевать лишь в чистых, быстрых и победоносных войнах.

А теперь об активно "проталкиваемой" идее совместных работ по ПРО. Создание такой совместной системы политически неприемлемо для России. Новая "линия Мажино" в виде ПРО, с помощью которой Запад стремится отгородиться от стран бедного "юга", может, и будет для стран Запада эффективной, поскольку позволит вести "бесконтактные" войны, но для России может оказаться опасной. Совместная ПРО автоматически втянет ее в любой конфликт между США и странами, "откуда исходит главная ракетная угроза для мирового сообщества". Вследствие географического фактора для России указанный конфликт очень даже может стать контактным.

СДЕРЖИВАНИЕ КАК СПОСОБ КОНТРОЛЯ

России в первую очередь необходимо заботиться о своих собственных интересах, а не о предотвращении "ракетной угрозы для мирового сообщества". Создание совместной ПРО или хотя бы ведение переговоров по созданию такой системы имеет для России еще один негативный аспект. Указанная система ПРО жестко привязывает Россию к США в их силовых действиях по "предотвращению распространения оружия массового поражения и средств их доставки", "обеспечению демократии" и т.д., снижает возможности политического выбора и может содействовать устремлениям Соединенных Штатов по "каналированию исламского фактора" в направлении России. Помимо этого, переговоры о совместной ПРО обеспечивают благоприятный политический фон для реализации планов США по созданию выдвинутого к границам России эшелона ПРО.

В заключение необходимо отметить следующее. Сдерживание как способ контроля над военно-политической ситуацией невозможно отменить, потому что остаются актуальными те условия, которые его породили. Утрата или добровольный отказ от обеспечения потенциала ядерного сдерживания снизит геополитический статус России, сократит возможности нашей страны по равноправной интеграции в мировое сообщество, где использование силовых инструментов начинает играть более существенную роль, чем это предполагалось ранее. Так что сохранение необходимого потенциала сдерживания для СЯС на ближайшие десятилетия XXI в. можно считать одной из важнейших не только военных, но и военно-политических задач нашего государства. Но для ее решения потребуются проработка и принятие конкретных мер с учетом максимального сохранения существующей и создания перспективной группировки СЯС, способной иметь требуемый потенциал сдерживания. Для его поддержания необходимы определенные усилия государства в экономическом плане и политическая воля руководства страны.


	БЕЗОПАСНОСТЬ