В своем новом исследовании «Вопросы обеспечения стратегической стабильности в прошлом и настоящем (теоретические и прикладные вопросы)» депутат Государственной Думы академик РАН и академик Российской академии ракетно-артиллерийских наук Андрей Кокошин обосновал необходимость внесения значительных изменений в структуру и состав Стратегических ядерных сил России. Известный ученый и общественный деятель предлагает целый набор мер по повышению боевой устойчивости - неуязвимости всех трех компонентов Стратегических ядерных сил (СЯС) - наземного, воздушного и морского базирования.
     Он подчеркивает, что эти меры будут весомым вкладом в обеспечение глобальной стратегической стабильности. Его мнение имеет особую ценность в связи с тем, что депутат в 1990-е годы занимал посты первого заместителя министра обороны и секретаря Совета Безопасности РФ и известен как основной автор ряда государственных решений по развитию ядерного оружейного комплекса, ядерных сил и средств (среди них - МБР «Тополь-М», модернизированная баллистическая ракета для морской составляющей СЯС «Синева», оперативно-тактический комплекс «Искандер», информационные комплексы для Вооруженных Сил).
     Анализируя развитие наземного компонента Стратегических ядерных сил, А. Кокошин наряду с наращиванием группировки МБР «Тополь-М» рекомендует обратить внимание на возврат к идее принятия на вооружение определенного количества малогабаритных пусковых установок легких межконтинентальных баллистических ракет, которые могли бы осуществлять боевое патрулирование, в том числе и на неотчуждаемых территориях.
     В исследовании ставится вопрос о необходимости иметь в составе перспективной группировки Стратегических ядерных сил России некоторое количество перспективных тяжелых МБР, созданных на основе как уже имеющихся, так и перспективных технологий. Эти ракеты были бы способны нести большое количество боезарядов и обладали значительной способностью по преодолению эшелонов ПРО на конечном участке. Кокошин обосновывает это в том числе повышенной стойкостью ракет шахтного базирования к электромагнитному импульсу (ЭМИ), в том числе к супер-ЭМИ, и тем, что стоимость одного доставляемого до цели боевого блока для таких ракет значительно меньше, чем у ПГРК. При этом, считает он, должны быть продлены сроки пребывания в боевом составе РВСН тяжелых МБР РС-20 «Воевода».
     Высказывается также рекомендация рассмотреть вопрос о включении в состав группировки Стратегических ядерных сил России баллистических ракет воздушного запуска (БРВЗ), которые могли бы размещаться на военно-транспортных самолетах, усилив военно-воздушную составляющую российских СЯС.
     Применительно к задаче обеспечения выживаемости морского компонента СЯС А. Кокошин выступает за создание стратегических комплексов из подводных лодок-«стратегов» с баллистическими ракетами и многоцелевых атомных подводных лодок, которые прежде всего обеспечивали бы безопасность российских подводных ракетоносцев.
     При определении принципов подхода к следующему этапу ограничения и сокращения ядерных вооружений в российско-американских отношениях, указывает академик Кокошин, в полном масштабе должен быть учтен фактор противоракетной обороны, дисбалансы в силах и средствах общего назначения, тенденции в развитии высокоточных средств поражения в неядерном снаряжении, которые могут угрожать объектам Стратегических ядерных сил, и ряд других факторов.
     По мнению ученого, России сейчас нельзя продолжать идти в русле того, что делалось по предыдущим соглашениям по ограничению и сокращению СНВ, когда общие потолки по боезарядам и носителям были намного выше. Новые договоренности о более низких потолках во многом должны строиться «по иной парадигме», в том числе с учетом фактора «третьих стран» – обладательниц ядерного оружия.
     Кокошин обращает внимание на возможности обеспечения более высокого уровня скрытности, неуязвимости различных компонентов СЯС. Это предполагает отсутствие каких-либо ограничивающих нас соглашений в отношении мер маскировки, габаритов ракетных комплексов, позиционных районов, мер контроля на местах и т.п., которые присутствуют в широких масштабах в предыдущих двусторонних соглашениях с США. Он пишет о том, что другие официальные (КНР, Франция, Великобритания, Индия, Пакистан) и полуофициальные (Израиль) ядерные державы никаких международно-правовых ограничений по структуре своих СЯС, их численности, тактико-техническим характеристикам, скрытности практически не имеют.
     При оценке соотношения сил и средств общего назначения Кокошин обращает внимание на новейшие тенденции в развитии военного дела – на «диспергирование» (деконцентрация, рассредоточение. – Ред.) боевых порядков, ведение многоочаговых боевых действий, повышение роли мобильности, а также на то, что фактор мобильности становится более важным, чем традиционный принцип концентрации сил и средств на главном направлении.
     При оценке дисбалансов в силах и средствах общего назначения эксперт рекомендует обращать внимание на новые параметры военной мощи в этой сфере, особенно на информационную составляющую, на значение сил и средств радиоэлектронной борьбы, на новые формы и способы ведения боевых действий в современных условиях и изменившийся характер войн в целом.
     Становится очевидным, что только с учетом всех этих факторов могут достигаться по-настоящему взаимовыгодные и равноправные договоренности между Россией и США по ограничению и сокращению стратегических вооружений, обеспечивающие высокую степень устойчивости военно-стратегического равновесия, делает вывод академик А. Кокошин.